Под мостиком они остановились, часто дыша, но не от физической нагрузки.
— Может… может, нам вернуться? — спросил Фабрини с такой надеждой в голосе, что было невероятно сложно ему отказать, но Кук покачал головой:
— Мы должны подняться на мостик и посмотреть, нет ли там чего-нибудь полезного. Если хочешь, — он схватился за ведущую наверх лестницу, — можешь подождать здесь.
Фабрини посмотрел на окружающие его тени и шевелящиеся щупальца тумана.
— Ага, хрен тебе. Пошли.
Взглянув на Фабрини, Кук едва не рассмеялся. Он знал, что такое страх, потому что сам боялся, но напуганный до смерти Фабрини, крепкий, накачанный мужчина, выглядел очень комично.
Кук полез первым, Фабрини следом. Они не смотрели вниз, пока не оказались в безопасности на площадке снаружи рулевой рубки. Перед ними раскинулся вид на клубящийся туман, окутавший корабль, и на бесконечные заросли водорослей. Вглядываясь в этот призрачный мир, сложно было не поверить в морских чудовищ, в корабли-призраки или во что-то куда более страшное.
— Ну и видок, — выдохнул Кук.
— Ага, от такого вида хочется вскрыть себе вены.
Обычно в рубках вырезали круглые иллюминаторы, но в этой почему-то сделали большие квадратные. Они были черными: Фабрини даже ножом не смог бы соскоблить с них грязь.
Кук нашел дверь, которая оказалась не заперта. Она настолько проржавела, что им пришлось протаранить ее, чтобы приоткрыть хотя бы на пару футов. Дверь застонала, как гвоздь, который вытянули из старой доски, и ее заклинило окончательно. Теперь они не могли ни открыть ее шире, ни закрыть.
Внутри было темно, как в шахте.
Кук стоял перед тьмой и спрашивал себя, действительно ли он хочет туда зайти.
— Ну? — спросил Фабрини.
Кук щелкнул химическим фонарем об колено и вошел первым. Воздух был сухой и спертый, в свете фонаря огромными хлопьями плавала пыль. Они двигались с осторожностью, боясь провалиться в какую-нибудь дыру, или пораниться об острую металлическую полку, или — возможно, где-то в глубине души — что их схватит нечто с длинными белыми пальцами и красными, как алый лед, глазами.
— Боже, здесь пахнет могилой, — прошептал Фабрини.
«Недалеко от истины», — подумал Кук. Корабль походил на поднятый из пучины саркофаг, пропахший солью, плесенью, ржавчиной и древностью. Но Куку совсем не понравился другой, отчетливый, животный запах.
— Смотри, — сказал Фабрини. — Лампа.
Он снял ее с крюка и показал Куку: внутри плескался керосин. Кук вытащил из кармана коробок водостойких спичек, который взял из ящика со спасательным оборудованием, зажег одну о клепаную переборку — сухой фитиль занялся мгновенно, и вокруг заплясали дикие тени.
— Да будет свет, — произнес Кук, поворачивая вентиль, пока мостик не озарился желто-оранжевым светом.
Теперь они впервые смогли рассмотреть помещение, в котором оказались. Оно было длинным и прямоугольным, с висящими на переборках спасательными кругами. Повсюду лежал толстый, пушистый слой пыли. Мужчины обнаружили старомодный коротковолновый приемник, покрытый зелеными пятнами, и корабельный компас. Машинные телеграфы, связывающие мостик с двигателями правого и левого борта, заклинило от ржавчины. На ограждении мостика лежал толстый слой грязи, и Кук понял, что оно латунное, только потерев и обнаружив блестящий металл. Покрытый комьями пыли корабельный руль был окутан паутиной.
Казалось, здесь никто ничего не касался в течение десятилетий.
— Боже, — произнес Фабрини, рассматривая подзорную трубу на латунной треноге. — Как давно бросили этот корабль? Лет сто назад, что ли?
Кук пожал плечами и прошел в соседнюю комнату, где стоял большой стол, а в ячейках вдоль дальней стены лежали свернутые в рулоны чертежи.
— Похоже, это штурманская рубка, — сказал Кук и поставил лампу на стол, потревожив дюймовый слой пыли.
На нижних полках лежали медные тубусы с картами и пособия по навигации. Над ними висел никелированный барометр-анероид. Стол был завален старыми навигационными приборами: циркулями и параллельными линейками, протракторами и квадрантами. В одном из деревянных ящиков, с зеркалами и солнцезащитными очками, Кук нашел секстант, в другом — корабельный хронометр.
Кук допускал, что в реальном мире некоторые из этих вещей представляют для коллекционеров немалую ценность.
Большинство книг находилось в плачевном состоянии: они были изъедены червями, с разбухшими от влаги страницами и раскрошившимися переплетами. Фабрини взял одну в руки, и страницы посыпались на пол, как осенние листья. Некоторые сохранились лучше, но их было мало. Кук отыскал самую большую книгу, в кожаном переплете. Большинство страниц слиплись, остальные были испещрены черной плесенью.
— Похоже на судовой журнал, — сказал он, поднося лампу ближе.
Фабрини кивнул.
— Ага, «Циклоп»? Тут прямо вверху страницы написано. Слышал когда-нибудь о нем?
Кук покачал головой:
— Нет, но это действительно военный корабль.
— Какого черта здесь делает судно ВМС?
— А ты как думаешь?
Кук всмотрелся в написанные мелким почерком строчки, от времени приобретшие медно-красный цвет. Большинство страниц порвались, когда он попытался их разъединить, и ему пришлось читать фрагменты между пятнами плесени. Пролистав журнал, Кук обнаружил, что ближе к концу многие страницы сохранились лучше, хотя и деформировались от воды.
— Боже, эти записи, последние записи, времен Первой мировой, семнадцатый год, восемнадцатый. А потом ничего. — Он посмотрел на Фабрини. — Похоже, «Циклоп» здесь очень давно.
Фабрини громко сглотнул.
Кук продолжал читать, пытаясь собрать воедино события последних недель, после которых корабль оказался в мертвом море. Фабрини был нетерпелив, но понимал, что журнал может содержать важную информацию, если они смогут ее найти.
— По-видимому, — сказал Кук спустя некоторое время, — «Циклопа» использовали для перевозки угля. Он провел много времени в Южной Атлантике, заправляя английские суда. В середине февраля восемнадцатого года он находился в Рио-де-Жанейро. Похоже, у него были проблемы с двигателем, поэтому на нем проводились ремонтные работы. Потом он принял на борт одиннадцать тысяч тонн марганцевой руды и взял курс на Балтимор. — Кук пролистывал страницы, пытаясь разобрать что-нибудь сквозь плесень и обрывки слипшихся страниц. — Очевидно, возникла какая-то проблема. Старший офицер Форбс был заперт капитаном, парнем по имени Уорли. Большинство записей принадлежит ему, но они мало что проясняют. Я едва могу их разобрать.
Кук продолжал читать и рассказывать Фабрини, что узнал. В Бразилии корабль принял триста пассажиров, большей частью военных моряков с других судов, возвращавшихся домой, а также взял на борт шесть военнопленных, направленных в военно-морскую тюрьму в Нью-Гэмпшире. Двое из них были причастны к убийству матроса, и за это один из них должен был быть повешен.
