Глава 16
Черт меня дернул послушаться начальства и стать в колонну. Теперь плетемся, как черепахи. Петропавловское прошли ровно час назад и застряли на перевале на Терском хребте. Какой-то умник, начальник колонны, решил, что безопаснее будет не свернуть в деревне налево и уйти напрямую на аэродром, а переться до Толстого-Юрта и уже там разворачиваться. Езды всего ничего, а мы попали в военную пробку. Впереди нас куча техники: БМП, БТРы, автомобили — и все стоим, чего-то ждем. Навстречу нам двигается чуть быстрее тоже какая-то колонна военной техники. Люди с нашей колонны спрыгивают на землю, справляют малую нужду, матерятся, курят, судачат между собой.
На перевале небольшой туман, смешивающийся с угарными выхлопами техники. Скучно.
Паша, сидевший в кабине КамАЗа, подскочил к БТРу и протянул мне кружку с дымящимся кофе.
— Там у татарина кипятильник в кабине, может, туда, командир, пойдешь?
— Не-е, здесь посижу, на воздухе, — ответил я и, достав обломок сигары, с удовольствием его раскурил.
Потихоньку колонна тронулась и двинулась медленно-медленно, как большая гусеница. Рядом со мной засопел носом фельдшер.
— Эй, «помощник смерти», не сопи, тоску нагоняешь…
Боец зевнул во всю пасть и сказал:
— Товарищ лейтенант, да скучно, блин, сидим тут, как вороны на проводах.
— Так разгоняй тоску, доставай свой баян и играй ритмы народов мира, — подначил его я.
— Ы-ы-ы! — оживился боец. — А чо, реально ведь!
Фельдшер нырнул через верхний люк в десант и вытащил на свет баян, на котором играл еще в девятиэтажке.
— А теперь песня-я-я! — во все горло провозгласил он и растянул меха.
Играл он довольно прилично, и бойцы, сидевшие на броне, во все горло начали то ли петь, то ли орать:
— Итс май лайф, ту брадеееер, итс май лайф, ту-ту…
Настроение значительно улучшилось. Слева по борту от нас в направлении Ханкалы стояла еще одна колонна; на броне сидели бойцы в камуфлированных бушлатах с якорями на рукавах. Наверняка недавно прибывшие морпехи.
На мгновение мне показалось, что рядом с огромного роста офицером я увидел какое-то весьма знакомое лицо. А кто это, так и не успел вспомнить, проехали, и я только успел приветливо помахать рукой и послать воздушный поцелуй.
Эпилог
На капитана Булыгу вчерашние возлияния на «проставе» по случаю «присвоения досрочного звания выше занимаемой должности на одну ступень» никак не влияли.
Он развернул карту и подозвал к себе лейтенанта Степного, мечтавшего о пиве, покое и еще о чем-то весьма неприличном.
— Смотри сюда, Вова, это Терский хребет, а мы сейчас проезжали Толстой-Юрт… Э-э-э, не засыпай!
— Не сплю, не сплю, — отозвался Вова.
— Ко-ошки-ин! — заорал Булыга.
— Я, тащ-щ-щ стар… ой, капитан, — высунулся из люка матрос, исполнявший обязанности нештатного адъютанта Булыги.
— Ну-ка сделай заместителю командира роты и командиру взвода горячего чайку по кружечке…
— Сию минуту, барин, — схохмил матрос и нырнул обратно. — Вам с лимоном и печеньем? — заорал он из десанта.
— Ага, с песочным, — буркнул Вова и вслушался в фырчание машин проходившей слева колонны.
— Хе, слышь, зам? Кто-то Албана поет и на баяне играет. Совсем сдурели, что ли?
Булыга покрутил огромной головой.
— Действительно кто-то играет. Вот, блин, веселятся. Из-за того, что ли, что с города смылись?
— Э-э-эх, мы под эту песню в училище так на дискотеках отплясывали, — вспомнил с тихой грустью Степной.
Музыка стала слышна все явственней, и мимо БТРа морских пехотинцев сперва проехал огромный КамАЗ-длинномер с торчащими из тента трубами, потом красная пожарная машина и БТР. На броне сидело несколько человек, один из бойцов наяривал на баяне, другие истошно орали песню. На башне сидел, по всей видимости, офицер в «горке» и не виданной морпехами никогда раньше разгрузке, державший в руке дымящуюся кружку, затягивавшийся толстой короткой сигарой и дирижировавший бойцами. Увидев лейтенанта Степного, он привстал, помахал рукой и послал Вове воздушный поцелуй.
БТР скрылся за перевалом.
— Это что за кадры поехали? — спросил Степного Булыга. — Этот, который махал, он что, тебя знает?
— Вот как раз с ним мы и отвисали под Албана на дискотеке, — ответил Вова и вздохнул.
