— Значит, — весело улыбаясь, сказал Терри, —если я выступлю в качестве, грубо говоря, вашего соучастника и помогу вамизобличить Альму, вы решите, что намерения у меня добрые и не станете меняарестовывать, если же я не сделаю этого, вы сочтете мои намерения дурными ипредъявите мне обвинение в соучастии. Я вас правильно понял?
— Я этого не говорил! — парировал Диксон.
— Вы действительно этого не говорили, но разве не этоимели в виду?
Прокурор пожал плечами.
— Я полагаю, мистер Клейн, что первую часть нашегоразговора можно считать оконченной. Теперь, думаю, вы понимаете, в какомположении находитесь, и можете с должным пониманием отнестись и к моемуположению.
Рука прокурора потянулась к кнопке на столе, и черезмгновение, по всей видимости, в ответ на сигнал, молодая женщина открыла дверьи впустила в кабинет Альму Рентон и Джорджа Леверинга.
— Садитесь, — вежливо предложил прокурор. —Вы, конечно, знаете мистера Клейна. Я хочу задать вам несколько вопросов.
— Только имейте в виду, — медленно, как бы снаслаждением растягивая слова, предостерег их Клейн, — если вы не будетеотвечать на эти вопросы правильно и правдиво, мне придется то и дело вставлятьзамечания. Такова цена, которую они запросили с меня за мою же собственнуюсвободу.
Альма удивленно взглянула на него.
— Терри! — В ее голосе послышалось недоверие.Леверинг закивал головой, как бы давая понять своим самодовольным видом: «НаАльму этот ваш фокус с признанием, может, и произвел впечатление, но меня-то выэтим не удивите».
Диксон посмотрел на Альму Рентон.
— Когда вы впервые узнали о том, что ваша сестра убилаМандру? — спросил он.
Терри включился в разговор с легкостью, присущей опытномутамаде, у которого на все случаи жизни заготовлены приличествующие моментутосты.
— Позвольте сделать одну поправку, мистер Диксон. Онане знает, что ее сестра убила Мандру, по той простой причине, что ее сестраубийства не совершала.
Прокурор перевел взгляд на Терри:
— Из вашего замечания, мистер Клейн, следует, что вамизвестно, кто убил Мандру.
Терри кивнул.
Рука Диксона снова потянулась к кнопке. На этот разраздались два звонка.
— Может быть, — сказал прокурор, — вы хотитерассказать нам о девушке-китаянке, которая заходила к вам сегодня? Как еезовут? Кто она такая?
— Нет, не хочу, — задумчиво произнес Терри. —Боюсь, что тут я вам помочь не смогу, мистер Диксон.
В глазах прокурора мелькнуло какое-то коварное лукавство. ОтТерри это не ускользнуло, поэтому то, что последовало, не застало его врасплох.Дверь как-то по-театральному широко распахнулась, и полицейский в форме ввел вкабинет Соу Ха.
Ее прямая осанка, спокойный, исполненный достоинства вид —все наводило на мысль о том, что душа ее достигла состояния полнойбезмятежности.
— Это та самая девушка? — спросил Диксон. Терримедленно поднялся с кресла.
— Да. Это та самая девушка.
— Если я не ошибаюсь, мистер Клейн, она призналась вамв убийстве Мандры, подробно рассказала, как все произошло, но попросила неиспользовать признание, с которым она пришла к вам, не сомневаясь в вашейпорядочности, до тех пор, пока не выяснится, что никакими другими способамиСинтию Рентон спасти нельзя.
— Да, это правда, — сказала Соу Ха, не дав Терривозможности ответить на вопрос прокурора. — Этот человек был воплощениемзла, и я убила его.
В кабинете на мгновение воцарилась напряженная тишина, всезамерли, и только Альма Рентон как-то судорожно глотнула воздух.
— Позвольте мне сделать поправку и здесь? — попросилТерри.
— Нет, нет, мистер Клейн, вы сделали и так ужедостаточно поправок, — возразил Диксон.
— Может быть, я все-таки задам один или двавопроса, — предложил Клейн и, не дожидаясь разрешения, обратился к Соу Ха:— Где была Синтия Рентон в тот момент, когда убили Мандру?
— Она спала на кровати в соседней комнате, —сообщила Соу Ха. Ее голос был лишен всякого выражения, как у человека, которыйосознал неизбежность катастрофы и теперь спокойно ожидает развязки.
— Что в этот момент делал Мандра?
Она посмотрела на Терри взглядом, в котором ничего нельзябыло прочесть. Лицо у нее было непроницаемым; между ней и Терри, казалось,возникла стена.
— Настало время, — сказал Терри, — ответитьна все эти вопросы. Никаким другим способом художницу спасти нельзя.
— Мандра сидел за столом. В руках он держал«слив-ган», — наконец ответила на его вопрос Соу Ха. — Я узнала его:это был тот самый «слив-ган», который хранился в вашем стеклянном шкафчике.
— Что еще было на столе? — спросил Терри.
— Еще женская сумочка. Думаю, это была сумочкахудожницы.
Паркер Диксон и инспектор Мэллоу обменялисьмногозначительными взглядами. В глазах прокурора мелькнуло торжество. Мэллоунахмурил лоб.
— Какого цвета была сумочка?
— Черная.
Клейн взглянул на Альму Рентон.
— У Синтии есть сумочка черного цвета? — спросилон у нее.
— Нет. Синтия просто ненавидит черный цвет. Она носиткоричневую сумочку — темно-коричневую.
Клейн снова повернулся к Соу Ха:
— Каким образом у Мандры оказался этот «слив-ган»?
— Думаю, он каким-то образом попал к нему из вашейквартиры.
— Каким образом?
— Этого я вам сказать не могу, потому что не знаю.Диксон посмотрел на стенографистку:
— Вы все записываете, мисс Стокли?
— Каждое слово, — ответила молодая женщина.
— Продолжайте, мистер Клейн, — прокурор милоулыбнулся Терри. — У вас все так прекрасно получается. Правда, со своейпомощью вы немного опоздали, но уж коль начали, постарайтесь наверстатьупущенное время.
— Насколько я понимаю, — Клейн быстро посмотрел наСоу Ха, — это поможет Синтии Рентон?
— Кое-какие моменты нуждаются все же в более подробномрассмотрении, — заметил прокурор. — Мы же не можем закрыть глаза нато, что, скажем, сделали вы, Клейн. Я имею в виду, например, портрет.
— Да, — сказал Клейн. — Я прекрасно понимаю,в каком положении нахожусь. Однако признаниями вы теперь располагаете, и мнедумается, что нам всем удастся, наконец, выпутаться из этой истории. Первымделом надо выяснить вопрос, касающийся поддельного портрета. Пожалуй, вы,Леверинг, сможете рассказать об этом лучше, чем кто-либо другой.
