– Однако вы обнаружили, что его отпечатки наложились на мои,а не наоборот, не правда ли?
– В некоторых местах – да.
– Что, я утверждаю, могло произойти только в том случае,если бы Баллард взял стакан от меня или же подобрал там, где я его оставилперед уходом, отнес на кухню и выплеснул в раковину лед. Согласны?
– Я не могу себе позволить вдаваться в подобную дискуссию, –потупив взор, заметил Дэйтон. – Я только лишь даю показания относительнообнаруженных мною фактов.
– Хорошо, тогда следующий вопрос. Вы нашли на стакане подномером один отпечатки пальцев Балларда?
– Да, сэр.
– И еще другие, идентифицировать которые вам не удалось?
– Да, сэр.
– Давайте остановимся на этом стакане. Отпечатки Балларданакладывались ли где-либо, пусть хотя бы в одном месте, на отпечатки неустановленного вами неизвестного лица?
– Но я… я не помню. Я был поглощен самими отпечаткамипальцев, а не последовательностью их возникновения на данном предмете.
– У меня все, – сказал Мейсон.
В этот момент к председательствующему вкрадчиво обратилсяГамильтон Бергер.
– Если позволите, еще несколько вопросов. Благодарю. Итак, –спросил он у свидетеля, – ваши данные указывают на то, что Перри Мейсон был вэтом доме в течение непродолжительного промежутка времени незадолго передубийством, верно?
– Да, сэр.
– И что Арлен Дюваль почти непосредственно перед убийствомкурила в этом доме сигарету?
– Минуту, ваша честь, – поднял руку Мейсон, – я протестую,ибо господин окружной прокурор подталкивает свидетеля к выводам относительнофактов, которых в показаниях нет и быть не может. Свидетелю неизвестно, чтоАрлен Дюваль курила сигарету. Ему неизвестно также, что эту сигарету тудаположила именно она. И он не знает, когда эта сигарета была туда положена.
Гамильтон Бергер скромно склонил голову:
– Хорошо, хорошо. Я не буду вдаваться в софистику. Оставимдело так, как оно есть. Я думаю, суд поймет и разберется.
– Суд понимает ситуацию, я уверен, – сказал Мейсон. – Вам ненравится то, что вы сейчас назвали софистикой, потому что начни мы выяснятьформулировки – и ваши ошибочные выводы падут под напором фактов.
– Достаточно, – остановил их судья Коуди, – никаких личныхвыпадов, я уже говорил об этом. У вас есть еще вопросы к свидетелю, господинокружной прокурор?
– Нет, ваша честь. Я удовлетворен. Его показания говорятсами за себя.
– Желаете продолжить перекрестный допрос? – спросил он уМейсона.
Перри Мейсон улыбнулся:
– Нет, ваша честь. Меня вполне устраивает то, что попыткасвидетеля изложить факты показала его предвзятость.
– Прекрасно! – Судья Коуди улыбнулся в ответ. – ГосподинБергер, пригласите следующего свидетеля.
– Горас Манди! – выкрикнул Гамильтон Бергер.
Манди вышел с видимым нежеланием, встал к стойке и назвалсвое имя, адрес, возраст и род занятий.
– Вы работаете на Детективное агентство Дрейка?
– Да, сэр.
– Десятого числа текущего месяца, то есть в прошедшую среду,вы тоже работали на него?
– Да, сэр.
– А мистер Перри Мейсон, в свою очередь, нанял агентствоДрейка, чтобы следить за Арлен Дюваль – подзащитной в этом деле, верно?
– Мне это неизвестно.
– Но вы не станете отрицать, что в Детективном агентствеДрейка вами были получены инструкции следить за Арлен Дюваль?
– Я не знаю, что вы имеете в виду под словом «следить», –сказал Манди.
У Гамильтона Бергера кровь подступила к лицу.
– То есть как не знаете? Вы же детектив! Сколько лет вы наэтой работе?
– Двадцать.
– И не знаете, что значит «следить»?
– Прошу прощения, сэр, но я не знаю, что вы подразумеваетепод словом «следить».
– Я употребил слово «следить» в самом обычном смысле! –Гамильтон Бергер почти кричал.
– Тогда я бы не сказал, что меня наняли следить за АрленДюваль. Точнее будет сказать, что меня наняли наблюдать за ней с целью еезащиты.
– Пусть будет по-вашему, если вам так нравится. Итак, АрленДюваль находилась под вашим наблюдением?
– Я не выпускал ее из виду. Вернее, не выпускал из виду еетрейлер и автомобиль. Трейлер этот был в начале дня украден, и…
Бергер нетерпеливо перебил его:
– Хорошо, ладно, мне ясно, что вы враждебно настроенныйсвидетель. И здесь вы потому, что получили повестку. Вопрос: действительно ли всреду вечером, то есть десятого числа этого месяца, вы видели Арлен Дюваль втом месте, где проживает, точнее, проживал Джордан Л. Баллард?
– Да, сэр.
– Что она там делала?
– Я видел, как она подъехала к дому Балларда на такси, вышлаи поднялась на крыльцо. На крыльце она немного постояла, вернулась к таксисту ирасплатилась, а затем обошла дом сзади.
– А видели ли вы, что в то время, когда она обходила дом,Перри Мейсон подавал ей сигнал?
– Нет, сэр, этого я не видел.
Гамильтон Бергер поднял указательный палец и погрозил им всторону свидетеля:
– Обождите-ка минуту, у меня ведь есть ваше заявление,записанное на пленку. Я лишний раз убеждаюсь, что, как свидетель, вы нерасположены выяснить истину, но я все же намерен…
– Протестую, ваша честь, – возразил Мейсон, – я протестуюпротив запугивания обвинением своего собственного свидетеля. Я противперекрестного допроса со стороны обвинения. И я протестую против всяческихугроз со стороны обвинения в адрес свидетеля с целью добиться нужных показаний.
– Но, ваша честь, – заговорил Гамильтон Бергер, – службеокружного прокурора в этом деле приходится работать в невыносимо трудныхусловиях. Мы вынуждены доказывать некоторые аспекты дела, обращаясь кпротивоположной стороне. Этот свидетель по отношению к обвинению настроенвраждебно.
Судья Коуди был невозмутим:
– До сих пор он не проявил еще никакой враждебности. Все,чего он хотел, это быть точным. Мне кажется, свидетель ясно дал понять, что невидел, как Перри Мейсон сигналил Арлен Дюваль. Ваш следующий вопрос.
– Скажите, свидетель, – продолжал Гамильтон Бергер, – развевы не заявили у меня в офисе, что в то время, как подзащитная проходила подокном, Перри Мейсон поднял и опустил роликовую шторку?
