домашнем шкафу, было усыпано голубыми и радужными шариками. Жемчужины находились всюду – на тросах, на компасе, на карабинах, даже на пряжке аптечки. Лотта говорит, мама всегда заряжала их самостоятельно перед каждым перемещением. Никому не доверяла свой пропуск назад.
– Отлично, Иветт. Считайте, что заработали свой первый балл, – улыбнулся старик, не выпуская меня из прицела острых глаз. – Сегодня у нас что-то вроде практического соревнования. Каждый маленький успех приблизит вас к «Стипендии Келси» и другим приятным мелочам.
Мойси и Джул переглянулись и одновременно поджали губы. Они нуждались в стипендии больше прочих, но понимали, что соревноваться придется с лучшими. Знать бы еще условия и правила «состязания»!
– Я пригласил вас этим утром, чтобы показать будущее. Показать возможности. И лично приглядеться к каждому из одаренных учеников. Начнем с теплиц, – Келси кивнул на блестящие стеклянные купола. Его оранжереи были размером с ангар для воздушных судов. Каждая. – Магистр Хонсей проводит вас и покажет, как подготовить мои растения к осеннему сну. Осторожнее, они очень нежные.
Внутри теплиц было душно и влажно, утренний свет преломлялся на стеклянных гранях и слепил глаза. Что до растений, которые нам предстояло «укладывать», то они были отменно колючими, плевались едкой кислотой и обладали столь дурным нравом, что даже Джул расхотелось архову стипендию.
– Это «верблюжий тамарис», – опознала Риз наших мучителей, раскрывавших розовые лепесточные рты в опасных «зевках». – Старайтесь не попадать под плевки. К осени их характер портится.
– Если я еще пару ночей не посплю, мой тоже испортится, – пробубнила тихонько, заворачивая задиристую плеть в теплый плед и силой укладывая на землю.
– Старик не хочет сам поразвлекаться в своих теплицах? Укутать в одеяло кусачий цветочек? – Джинвер устало закатила глаза.
Как и я, она была плотно замотана в синий плащ, из-под подола которого временами выглядывал кружевной край сорочки. Зевала Джин даже отчаяннее, чем Флайли, и длинные темные косички на ее плечах возмущенно подпрыгивали.
– Думаю, лорд Келси развлекается иначе. Укладывая спать другие… «цветочки». Златовласые, ангелоподобные, с острыми плечами и… – шептала я, прижимая камнем сверток, в котором недовольно вертелось растение. Тебя ждет крепкий здоровый сон, детка!
Содрогнувшись от зевка, мой тамарис вспомнил, что он верблюжий. И напоследок все-таки плюнул мне в лоб. Дырявое небо!..
– Иди промой, Иви! – строго велела Риз, делая страшные глаза. Ее тамарис вел себя куда послушнее и уже закрывал глаза. – Мало тебе ожогов?
– Ожогов – в самый раз, – сглотнула, стирая плевок со лба грязной перчаткой.
Решив, что в таком огромном доме обязана быть хоть одна уборная с мылом и полотенцем, я направилась к крыльцу. Терраса пустовала, кувшин со взваром одиноко дымился. Поборов искушение украсть булочку с кремовыми завитушками, я вошла внутрь имения.
На лестнице послышался удаляющийся перестук каблуков, и я задумчиво привалилась к стене. Поморщилась, добывая из мутной головы ценные воспоминания. То ли ядовитая слюна тамариса начала путать сознание, то ли… ровно такие же звуки раздавались в коридоре деканата! Той самой ночью, когда пропали папки профессора Горди.
Я почти успела забыть, что видела светловолосый силуэт. Слишком много всякого случилось после: Чейз обвинил в воровстве, сломал кровать, прожег простыни… Да и не было написано на той женщине, что она приходила за уликами. Может, это одержимая Эшли заглянула, чтобы оставить возлюбленному записку фривольного содержания?
Но сейчас – спасибо уколам ненужной ревности, яду, прожигающему лоб, самодовольным россказням старика и вчерашней прогулке – я начала думать, что разработки понадобились лорду.
Нет, правда! Адамиан сам сказал, что извлечение, преобразование и накопление магии – сфера малоизученная, но в перспективе очень прибыльная. А теперь еще эти тарьевые жемчужины…
Путаясь в собственных мыслях, я поднялась вслед за каблучками и прислушалась. За темно-красной дверью шла оживленная беседа. В одном из голосов угадывался лорд Келси, в другом – мой куратор.
– Вы только представьте, Адамиан: что, если энергию получится преобразовать и… кхм… закупорить в сосуд? В Сеймуре магии много. А в хаотических тварях – и того больше.
– Для начала ее нужно добыть, – сухо отозвался Чейз. – Не помню, чтобы по улицам Сеймура бродили низшие порождения хаоса.
– Значит, за ними придется отправиться в другой мир, – так и видела, как старик равнодушно пожимает плечами. – Поверьте, в плане вооружения и накопленных знаний Сеймур давно опаснее Керракта…
– Допустим. И что вы будете делать дальше с этими «батарейками»?
– Какое чудно́е слово. Но очень уместное. Продавать, разумеется, – скрипуче рассмеялся лорд.
– Поставка магии в иные миры? Оригинально, – согласился Чейз, делая шумный глоток.
– Это перевернет карту Веера. Тот же Тхэ-Ван, отказывающийся поставлять нам тарью в нужных объемах, будет с радостью приобретать заряженные накопители. У них крайне серьезные проблемы с преобразованием и подзарядкой… Невинные девы на вес жемчуга. Если вы понимаете, о чем я.
– Понимаю, – закашлялся Чейз.
– Но невинность вкусна и сама по себе, правда?
– Вам виднее, лорд Келси.
– Или возьмем Эррен. Мир, где правит сила, а слабакам отведен печальный удел… – старик задумчиво зашуршал бумагами. Его тон был спокойным, сдержанным. Лорд не пытался обратить декана в свою «веру», лишь скупыми мазками обрисовывал картину. – Всем нужна магия. И мы сможем ее подарить… На своих условиях.
– Разумеется, с выгодой для вас?
– Для всего Сеймура. Об этом мы и говорили с Гарольдом до его исчезновения. Раз уж вы спросили, – Келси прошаркал подошвами по кабинету. – Не скрою: я первым претендовал на его революционные разработки, мы почти подписали контракт.
– Вы их видели? Заметьте, я не спрашиваю, не вы ли забрали их у меня из кабинета.
– Сир Чейз, Адамиан… Вы пытаетесь обвинить немощного старика, способного завтра купить все, включая ваш факультет, в воровстве? – смех лорда больше напоминал надсадное карканье, переходящее в забористый кашель. – Напомню, что я был все время у вас на виду, а моя драгоценная племянница дожидалась в экипаже.
– Я не обвинял. Меня интересует имя, это поможет нам с расследованием, – сухо поправился Чейз. – Один из учеников Горди открыл в себе неожиданный дар, и в своих записях профессор упомянул…
– Я ищу бумаги с тем же рвением, что и вы, не сомневайтесь, – вкрадчиво прошептал старик. – Если найду, то поделюсь информацией, договорились?
– Прекрасно. Буду на это рассчитывать.
– А пока студенты проходят практику, прошу, уделите время моей племяннице. Она только о вас и говорит, сир Чейз. Только о вас и говорит…
Дверь распахнулась, и я отпрыгнула в темноту узкого коридора. Стараясь не шуметь, попятилась задом к следующей комнате. Судя по золотому значку, обозначавшему водную стихию, там была уборная.
Я уже толкала задом дверь, когда перед носом возник знакомый профиль. Даже без искрящих манжет от Чейза веяло жаром. Сосредоточенно сопя, он провел пальцем по моему горевшему лбу.
– У вас тут грязь, – объяснил куратор.
– Я как раз планировала ее смыть, – вошла спиной в ванную, открыла кран и сунула лицо под холодную
