не удивился, да и ты, полагаю, тоже. Я попросту запомнила содержимое набора, который когда-то для меня делал Гвид.
Хоть кто-то из нас способен на юмор в столь сложной обстановке. Это нам явно лишь в плюс.
— Что из этого получится, шутница? — я разглядываю один из пузырьков, который стоит на столе, прямо перед моей, лежащей на нем голове.
— Это, можно так сказать, все стихии в одном пузырьке. Конечно, попади оно в руки обычных людей — оно окажется обычным, отвратительным на вкус отваром из трав с добавление земли и крови.
В руки обычных людей. Как непривычно и странно слышать подобное. Теперь мы очень необычные люди. Те самые обычные люди с легкостью пожелали бы нам успешной реабилитации в психиатрической больнице, как только мы поведали бы им наши истории. Исходя из этого, да и не только, наш доверительный круг стал узок.
— Так что, Яника, выходит, что нет ни рая, ни ада? — говорю я.
— Нам не дано знать этого, любимой, — спокойно ответила Яника. Она сосредоточена на приготовлении «четырёх стихий». — Лично я считаю, что это вполне возможно, только это может оказаться не совсем тем, что мы можем себе представить.
Я очень сильно задумался после сказанного ею. В моём сознании только что резко переломилось, и я осознал, что всё действительно возможно, но не стоит придерживаться стереотипов.
— А наши души? Что с ними?
— Что именно ты хочешь спросить?
— Они есть?
— Да! — с невероятной уверенностью в голосе ответила Яника. — И практически все люди, живущие на земле, даже представить себе не могут, как ценна их душа и как много страшных существ ведут за ними охоту. Иногда им настолько ловко удаётся заполучить душу человека, что сама жертва уверена в том, что с ней всё хорошо. — Яника заканчивает. Она уже наливает отвар в пузырёк. — Хотя при этом она медленно погибает.
— А что с хорошими моментами?
— Хорошего больше, если хотеть именно этого. Ты даже не представляешь, какие могучие силы могут защищать наши души от всякого рода злоумышленников. За наши души ведётся настоящая война, которой уже ни одна тысяча лет.
— Неужели мы столь ценны для всех них?
— Аксей, это сложно объяснить, а ещё сложнее понять, но мы чрезвычайно ценны для них.
— Гвиду нужна твоя душа?
— Об умыслах этого мерзавца можно гадать вечно, ведь умыслов тех неисчислимое множество, во главе которых жажда заполучить человеческую душу.
— Но для чего она ему?
— Ты крайне любопытен, точно ребёнок, — сквозь смех сказала Яника. — Любимый, всё сложно. Я и сама ещё мало чего понимаю в этом. Нужно время и практика.
Сейчас мне не стоит утомлять Янику подобными вопросами, и я решил перевести тему в другое русло, отложил подобные вопросы на после.
Последний штрих. Мы снова вышли на улицу и, дождавшись рассвета, который наступил очень скоро, закопали пузырёк под берёзой с восточной стороны её ствола.
Это был очень утомительный отрезок времени. Ночь пролетела одним мгновением. Мы, наконец-то, нормально поели. Я окончательно согрелся лишь после горячего чая у камина. Немного позже я два не уснул с чашкой в руках. Яника устала не меньше моего. Мы отправляемся спать.
До меня доносятся странные звуки. Это какой-то тонкий гул. Прислушавшись, я узнал в гуле доносящийся издали звуки колокола. Неужели среди этих дремучих зарослей есть церковь.
Звук начал затихать, точно отдаляясь. Мне не хочется терять его. Я делаю первый шаг и под моими ногами захрустела тонкий наст, а сами ноги по щиколотку ушли в снег.
Я в довольно мрачном, чёрно-белом зимнем лесу. Даже воздух в нем необычный. Он пропитан чем-то непривычным для меня. Дыша им, я чувствую лёгкий привкус страха. Хотя это даже и не страх вовсе. Это больше походит на дикий ужас. Надеюсь, что это чувство не станет нарастать.
Под моими ногами хрустит наст. Я уже далеко от того места, с которого начался мой путь. Я не хочу даже оглядываться назад. Я боюсь увидеть за своей спиной моё прошлое. Там мало хорошего. Мне бы как можно скорее найти источник этого шума. Для меня это важно, хоть я даже до конца и не понимаю, почему. Я продолжаю свой путь.
Почему я здесь один? Как я оказался в этом странном месте? Может, стоит всё же обернуться назад и так мне будет легче понять это? Я взгляну на оставленные собой следы, и они приведут к месту начала моего пути. Нет, я не смогу снова идти старыми тропами. Мне бы хватило сил двигаться вперед.
Где теперь этот странный звук? Почему я его больше не слышу? Куда мне теперь идти?
Я двигаюсь прямо. Пробираясь сквозь снежные сугробы и поваленные деревья, я, наконец-то, увидел край леса. Теперь впереди только странная пустошь, покрытая снежным ковром, в центре которой стоит лишь одинокое дерево. С виду оно слабо. Кажется, что оно умирает. Я заинтересовался им. Мои шаги продолжаются. Вскоре я стою у его уходящего под снег основания.
Сквозь его кору что-то сочится маленькими, полупрозрачными капельками, недалеко скатывается в низ, и замерзает, превращаясь в иней. Я обхожу его по кругу. На его обратной стороне я увидел надпись, которую здесь когда-то вырезал беззаботный парень.
— Яника! — крикнул я.
Мой крик громким эхом разлетелся во все стороны. Из лесной гущи в небо взлетело облако черных воронов. Как же тихо они сидели на ветвях. Я и подумать не мог, что сейчас за мной наблюдают сотни птичьих глаз. Их крик оглушил меня. Я закрыл уши руками и упал на колени. Крик прорвался сквозь ладони и полной силой ударил по моим ушам. Я закрываю глаза.
Как здесь светло. Как же здесь тихо и спокойно. Я стою на берегу реки, вдоль которой разбросаны огромные камни. Среди них лежит разбитый колокол. Меня напугала эта необъяснимая картина.
Обходя камни, я подхожу к реке. Галька под моими босыми ногами необычно мягка. Я практически не чувствую её. Как же это странно.
Яника зашла в реку по колени. Я следую к ней. Под моими ногами плещется чистейшая вода. Её прохлада пробуждает меня. Меня с Яникой разделяют считаные шаги. Преодолел их, я положил свою руку на её плечо. Она обернулась ко мне.
— Что ты здесь делаешь? Я искал тебя, — начал я.
Она приложила указательный палец к своим губам. Спустя миг она убрала его, заулыбалась счастливой улыбкой, а её глаза засияли радостными искорками.
— Я же говорила, что ты найдёшь меня, — прошептала она, приблизившись к моему уху.
Она
