не обсуждала внезапное появление такой необычной персоны!
– Бывает. – Он пожал плечами. – Не все принцы врезаются в память.
– Вы стерли память о себе у всего города, – выдала я, сама не веря в свои слова.
– Это не самое худшее, что я делал.
– Вы стерли память еще и обо мне. У некоторых…
– Каюсь.
– Вы стерли память о нем…
– Ох, тебя послушать, так чего я только не натворил. Просто ужас. И где только нашел столько времени?
Мои глаза подозрительно сощурились прежде, чем я произнесла:
– Вы не принц!
Золотоглазый одобрительно кивнул.
– Какое на редкость сообразительное создание, – снисходительно обронил он. – А теперь, если ты закончила с демонстрацией дедукции, то нам пора. Не хочу пропускать представление.
И раньше, чем я успела хоть что-то ответить, он взял меня за локоть, и мы исчезли в сгустке теней.
Эридан
Воронка портала закрылась за спиной, как только я вышел у берега реки. Свет луны и звезд падал бликами на водную гладь. Отсюда открывался отличный вид на Проклятый Мост. Вскоре ночь Кровавой Луны наберет силу и окрасит все в алый. Тогда иллюзии будут сброшены, и за мостом возникнет водный дворец.
Туригэлла бросила на меня свирепый взгляд и прошипела:
– Я лучше выберу забвение, чем сдамся! Да я лучше умру! Да я…
– Ты и правда умрешь. Но дело будет далеко не в том, что ты выбрала.
Она вздрогнула и испуганно захлопала глазами. От прежней спеси не осталось и следа, так же как от желания расстаться с жизнью. Так всегда происходит с людьми. Можно сколько угодно говорить о смерти, но стоит почувствовать ее близость, как никто уже не хочет принимать ее объятий, какой бы паршивой не была их жизнь.
Я надел на шею Туригеллы «Поглотитель души».
– Нет, – выдохнула она, но этот маленький протест не имел никакого значения.
Повинуясь моей магии, ноги девушки пришли в движение, ведя ее к воде. И осознание неизбежного обрушилось на нее, вводя в панику.
– Нет! Нет! Не делай этого! Не делай этого! – кричала она, пытаясь остановиться, но не в силах подавить силу, что тянула ее к воде.
Все всегда кончалось именно так: криками, всхлипами и мольбами. Особенно в тех случаях, когда начиналось с угроз или иных пламенных речей.
Послышался всплеск, когда ноги Туригеллы сделали первый шаг в воду. Затем еще один.
Она хныкала, точно девчонка, продолжая умолять меня остановиться. Но я не мог этого сделать. Да и не очень-то хотел, если уж быть совсем откровенным. Туригелла была единственной, кого мне было абсолютно не жаль.
Девушка барахталась, швыряя в сторону брызги, размахивала руками, но это была битва, которую она не могла выиграть. Сопротивление ее становилось все слабее и слабее, пока девушка окончательно не затихла.
«Поглотитель души» полыхнул белым, оповещая о том, что запер в себе душу девушки. А на берегу прямо из воздуха появился букет полевых цветов и роза – магия Райндхарда. Я понятия не имел, для чего это нужно, и, если честно, не особо интересовался, стараясь, в принципе, не искать лишних тем для разговора с богом.
Как и всегда, я поместил розу с числом своей жертвы в центр букета и шагнул в реку. Перевернув тело Туригеллы на спину, я зажал в ее руках букет и снял с шеи артефакт, в котором теперь была ее душа.
Шестьсот шестьдесят пятая.
Осталось всего одна. Всего одна душа, и мое проклятье будет снято.
Я должен был испытывать по этому поводу радость, но во мне не было даже намека на нее. Сплошное беспокойство. Тяжело вздохнув, я развернулся и вздрогнул, потому что встретился взглядом с Эйлиин, на бледном лице которой был ужас.
Она все видела.
– Что ты тут делаешь? – Мой голос звучал спокойно, но ощущал я себя крайне далеко от спокойствия.
Не знаю, что выбило меня из колеи сильнее: то, что Эйлиин стоит передо мной, или то, что я не почувствовал ее приближения.
– О, это я ее пригласил, – раздался рядом голос Райндхарда. – Так что будь повежливей с моей гостьей, бастард.
Я обреченно прикрыл глаза. Это конец.
Бог встал рядом с девушкой и, покровительственно положив руку на ее плечо, продолжил:
– Сегодня прекрасная, полная сюрпризов ночь. И я взял на себя смелость пригласить эту очаровательную леди разделить с нами радость сегодняшних открытий. Тебе же мозгов на это не хватило. – Он демонстративно закатил глаза и укоризненно покачал головой. – А еще тут такое дело, мой маленький принц. Я совершенно случайно сломал ее браслет. Какая жалость. Кажется, это тот самый, что ты подарил.
Он вытащил из кармана «Око Черного Дракона», покрутил его в ладони, а затем сжал в кулаке. Артефакт хрустнул, заставив меня вздрогнуть. Я с ужасом наблюдал за тем, как Райндхард растер его в пыль и стряхнул с пальцев, словно крошки от печенья.
– Даже не знаю, как у меня это вышло. Я порой бываю таким неуклюжим. – Он театрально развел руками.
Я стоял оглушенный произошедшим и отказывался верить во все это. Перед моими глазами медленно разворачивалась катастрофа, и я понятия не имел, как ее остановить.
– Ну что застыл как истукан? – Райндхард улыбнулся и, открыв портал, указал на него приглашающим жестом. – Прошу в первый ряд.
Глава 25
«Два нестареющих дитя и шестикрылый ворон с пустыми глазницами. Одного взгляда достаточно, чтобы понять – они не принадлежат этому миру, но принадлежат чему-то большему. Глаза на вечно юных лицах затянуты мерцающей пеленой, что блестит как драгоценности на свету. Их видят лишь те, кому они позволяют себя видеть, или же те, кто обладает сильнейшим даром видеть все, что сокрыто. Они присутствуют одновременно во всех мирах этой вселенной и следят за всеми ключевыми событиями.
Я видела их. В том сне они сказали, что явятся к богам накануне величайшей беды и величайших перемен, которые изменят мир или же разрушат его»
Из записей сновидящей Сондры про богов переменных. Императорская библиотека Империи Черной Короны
Засекреченная секция. Гриф «совершенно секретно»
Обитель богов. Тайное убежище богини рек, озер и русалок кеаск
Коридор был извилистым и узким. Колонны в виде деревьев, из которых он состоял, выглядели пугающе в этом темном, лишенном всяких звуков и жизни месте. Некогда прекрасные, сейчас они напоминали счастливое прошлое, которого уже никогда не вернуть.
Петляя по изогнутым коридорам, шел мальчик. Его сиреневые глаза без зрачка, затянутые мерцающей сиреневой пеленой, смотрели вперед. Туда, где расступался полумрак, открывая подсвеченные тусклым светом стеклянные стены гробницы,
