в дюйме от ног Аарлаи – и скрылся из виду. Женщина еще некоторое время оставалась на месте, а потом направилась следом.
Ар’сэт ушли, но Арий все еще продолжал удерживать иллюзию на тот случай, если кто-то из воинов затаился неподалеку или неожиданно решит возвратиться. Первым не выдержал Эспер. Он поднялся на лапы – иллюзия рухнула и серым дымом стекла с волчьей шкуры – и выбрался наружу.
Мы последовали его примеру.
Я отряхнула штаны от налипшей грязи.
– Если вы и дальше планируете играть с ар’сэт в прятки, то советую не сбрасывать иллюзию с ведьмовской ткани.
Мы с Шеонной одновременно подпрыгнули на месте.
Муирн сидел на мшистом камне неподалеку и скучающе жевал сочный стебель. Эсса встала передо мной, заслоняя. Эспер припал к земле, готовый к прыжку. Шейн потянулся к ножнам на поясе.
Но Муирн будто не обращал внимания на угрожающие взгляды. С хрустом откусив еще кусочек стебля, он с любопытством разглядывал Ария.
– Сила твоей крови поистине удивительна, – не без удовольствия заметил он и, махнув лапой, поправил себя: – Ну точнее, крови того, у кого ты ее украл, тамиру. Ты способен не только менять этот мир, но и прятать за обманчивым покровом магию. Даже неосознанно сумел обмануть тоннельники. Заметь они вас, то захлопнули бы все пути к отступлению и переваривали вас долго и мучительно. – Муирн удовлетворенно цокнул языком и покивал каким-то своим мыслям. – И я советую тебе продолжать прятать ведьмовскую ткань. Эрчин вырос на Болотах, рожденных в крови Эсмеры, он пропитан ее запахом и Силой. И эта чуждая Клаэрии Сила в глазах ар’сэт словно мишень на ваших спинах.
Мы с Арием переглянулись. Я заметила, как его хаори медленно исчезло, и, повернув голову, не увидела на плечах своего плаща, хоть и продолжала ощущать его прохладное прикосновение к рукам.
– Прекрасно, – довольно произнес Муирн.
Он покрутил в лапе остаток стебля, явно раздумывая, стоит ли его доедать, и, придя к решению, небрежно бросил его за спину. Эспер вздрогнул от шороха травы и впился когтями в мягкую землю, удержав себя от смертоносного прыжка. Хранитель перевел на него взгляд.
– Ты действительно думал, что сможешь услышать или учуять меня в моих же владениях? – Голос дракончика вдруг лишился привычной звонкой игривости, зазвенев подобно горному хрусталю. Муирн перевел взгляд на Эссу. – А ты думала, что хорошо изучила этот остров и знаешь каждую тропу? Но даже твои глаза не могут узреть всего. Что ж, ваш план был почти идеален, но вы упустили нечто важное.
Хранитель скрестил лапки и смерил нас выжидающим взглядом. По моей коже пробежали колкие мурашки. Я впервые увидела в его глазах нечто древнее и пугающее: даже сидя на камне на уровне наших колен, этот зверь выглядел величественным и могущественным. Поэтому никто не смел на него нападать: никто не знал, на что он способен.
Мы молчали. Тяжелая тишина сгустилась вокруг нас удушающим коконом. Муирн ждал, но никто не решался задать грызущий душу вопрос: что мы упустили? Спросить это означало признать поражение, признать, что наш план пошел стремительно расширяющимися трещинами и мы отчаянно нуждаемся в помощи.
– Что мы упустили? – первым не выдержал Арий.
Муирн оскалился в довольной улыбке и стукнул хвостом по камню.
– Этот остров, как и Болота, взращен на крови. Но на крови Эрии. Она подземными реками питает его землю и эти деревья, – дракончик обвел лапами окружающий нас лес, – она течет в жилах ар’сэт, и поэтому Клаэрия подчиняется их воле. Все дороги будут вести лишь туда, куда пожелает Саа’рсэт, и вы не сможете с них сойти, когда она снова вас обнаружит. Она ведь уже изогнула одну тропу обратно к Иль’рав?
Хранитель спрыгнул с камня и обернулся.
– Чего встали? Пошли, покажу вам другую дорогу.
Мы не сдвинулись с места. Муирн закатил глаза.
– Вы, наверное, не поняли, да? У вас есть всего два варианта, – он оттопырил белоснежные пальцы и стал их по очереди загибать, – остаться, еще немного побродить по лесу и к рассвету напороться на глефы ар’сэт или пойти за мной – тогда, может, я покажу вам, как выбраться с этого острова. Вы ведь этого хотите?
– Может? – сипло переспросила Шеонна.
– Ой, не цепляйся к словам, человек. – Муирн небрежно махнул лапой и тут же шмыгнул в траву. Через мгновение высунув из нее голову, он нетерпеливо бросил: – И?
Шеонна первой шагнула следом. Шейн попытался остановить ее, поймав за руку, но она ловко уклонилась и окинула брата сердитым взглядом.
Мы держались от Хранителя на расстоянии, не сводя с него пристальных взглядов. Эспер часто останавливался, прислушиваясь к сонному шуршанию джунглей, и принюхивался к соленому ветру, но все, что он ощущал, – скорое приближение грозы. Шейн не убирал руки с рукояти клинка, Эсса и Арий тоже были напряжены. Казалось, только Шеонна оставалась спокойна.
Вскоре обступившие нас джунгли поредели, земля стала тверже, и усеявшие ее камни больно покалывали ступни. Высокие, увитые лианами шореи уступили место раскидистым сейба – их темно-сиреневые, будто стеклянные стволы покрывали шипы шириной с мою ладонь, оранжевая листва излучала тусклый призрачный свет.
Муирн взобрался на ближайшее дерево по шипам, как по лестнице, и с него перепрыгнул на соседнее – оно низко клонило ветви к земле, словно желало искупать их в белесом тумане, стелющемся меж корней.
– Что это за место? – настороженно поинтересовалась Эсса, озираясь. – Я никогда не видела его.
– Потому что тебя никогда не подпускали к нему. – Муирн внезапно оказался над головой девушки, свесившись с ветки. – Эта роща как шрам на теле острова, о котором ар’сэт предпочитают не вспоминать и уж тем более не желают показывать эту уязвимость чужакам.
– Что здесь произошло? – подхватила Шеонна.
– Здесь Эсмера впервые столкнулась в битве с Гестафом. Здесь впервые пролилась его кровь, отравив землю. Поэтому эта роща не подчиняется воле Саа’рсэт и мучает кошмарами Мудрую, о чем она, естественно, молчит.
Муирн повел нас дальше. Мы невольно ускорили шаг: земля была ледяной, холод пробирал до дрожи, и очень скоро ноги заныли от боли. Узкая тропа вилась меж деревьями, затем на мгновение вынырнула на маленькую полянку на краю обрыва и побежала дальше в рощу, затопленную туманом.
Я помедлила, оказавшись на поляне. С высоты открывался чарующий вид на земли ар’сэт: на горизонте вырисовывались куполообразные очертания Шеадара – будто спящий медведь возвышался над джунглями, в ночной мгле походившими на махровый ковер. Но мое внимание привлекла священная поляна, расположившаяся почти у подножия склона, – она словно притягивала к себе лунный свет и купалась в серебристых лучах, не желая погружаться во тьму. По моей коже пробежали мурашки, а сердце гулко застучало в груди от волнения – моим глазам открылась тайна Иль’рав.
То, что однажды я приняла за белоснежные, обтесанные временем и увитые лианами колонны, оказалось костями – ребрами, торчащими из земли. Кое-где их поглотили время и земля, но по уцелевшим останкам я поняла: некогда упавшее на эти земли существо было драконом. И там, где когда-то билось сердце, теперь разлилось серебряное озеро, мерцающее в свете амев.
– Это она, – тихо произнес Муирн, подобравшись к самому краю обрыва. – Точнее, то, что от нее оставил Гестаф в напоминание богам – тем, кто выжил, и тем, кто придет в этот мир после них.
– Напоминание о чем? – с придыханием спросила я.
– О том, что боги Гехейна смертны.
Муирн склонил голову, на мгновение увязнув в собственных мыслях. Но потом резко дернул хвостом и шмыгнул к деревьям.
– Что встали? Идем.
Но я не могла пошевелиться. Не могла отвести взгляд от сияющих в лунном свете костей. Впервые за то время, что я прожила в Гехейне, я осознала: Эрия и все боги, чьи имена вплелись в старые сказки этого мира, были реальны. Прежде я не понимала этого по-настоящему. Даже когда Саит стояла передо мной и я ощущала ее пронзительный взгляд, она все равно казалась призраком, чей образ таял в воспоминаниях, стоило ему уйти.
Но теперь мне открылась бесконечно пугающая истина.
Эрия была настоящей. Она вовсе не сгусток Силы, заключенный в кристалле. Она… Что же она тогда?
