стал более осмысленным, а на губах заиграла блуждающая улыбка.
– Это всё – моё, – непонятно чему радуясь, протянул он. – Не махинации, всё моё…
– Почему? Вы – наследник?
– Наследника нет. Он не появится, и всё достанется моему деду, а потом и мне.
– С чего вы это взяли? – возмутилась девушка. – То, что ваш дед много лет был слугой Кшиштофа, ещё не даёт никаких прав на…
– Даёт, – неожиданно трезво произнёс управляющий. – По завещанию, если не будет наследника, всё отходит моему деду. Всего несколько лет осталось, а потом я официально буду владеть всем.
Настолько длинная и осмысленная фраза возродила в душе Александры подозрения о том, что он действительно притворяется, но афишировать их она не спешила.
– Но сейчас-то не владеете. Значит, то, что вы делали с фондом, – незаконно. К тому же наследник имеется, мы его почти нашли.
Управляющий взглянул на неё как на лютого врага, и девушка поняла, что поспешила с выводами – психически нормальный человек на такую ненависть попросту неспособен.
– Наследник – это я, – злобно прошипел он. – Я, слышите, я!
– Кого-то он мне напоминает, – прищурился Гриша. – Уж не ищите ли вы, милейший, волшебное колечко?
– Даже внешне какое-то сходство имеется, – усмехнулся Роберт, но тут же себя одёрнул. – Нельзя так с больными людьми, мы ещё не знаем, что ему пришлось пережить.
– Судя по тому, что физически он почти здоров, ничего особенного. – Гриша невольно потрогал фингал у себя под глазом и незаметно поморщился. – Если мне нельзя глумиться над потерпевшим, я, пожалуй, пойду. Чего и вам желаю.
Александра задала ещё несколько вопросов насчёт Евгении, добилась того, что управляющий окончательно впал в беспамятство, начав раскачиваться из стороны в сторону, что-то тихо напевая, и, на всякий случай позвав врача, удалилась в сопровождении кузенов на улицу. Молодые люди облюбовали в прибольничном парке уютную скамеечку, с удобством на ней расположились и принялись любоваться природой.
– Всё-таки хорошо здесь, – с усилием вдохнув осенний воздух, сказал Гриша. – Я бы отдохнул недельку-другую.
– Ну и что тебе мешает? Заявись к своему вооружённому приятелю, зарезавшему Труфанова, и объясни, что так не делается…
– Очень смешно, – мигом помрачнел младший Лепатов. – Я ещё от нашей прошлой встречи не отошёл. И Саша, я думаю, тоже.
– А Саше с ним общаться и ни к чему, это – твоя проблема.
– Помню я, – совсем взгрустнул Гриша. – Вы мне лучше скажите, что там с завещанием, что-то я не совсем понял.
Александра оживилась.
– По-моему, Кшиштоф часть своего состояния вбухал в благотворительность, а остальное намеревался передать потомкам при условии, что таковые объявятся.
– Видимо, есть какой-то срок, – кивнул Роберт. – Скажем, лет семьдесят или вроде того. – Если в течение этого срока потомки не найдутся, всё переходит семье его верного слуги. Довольно запутанно, но в целом понятно. Естественно, по истечении такого количества времени обнаружить какие-то родственные связи очень непросто, но Кшиштофу, наверное, уж очень хотелось обеспечить своего сына и его детей.
– У богатых множество интересных причуд, – с откровенной завистью протянул Гриша. – Значит, Александр Александрович, распоряжаясь деньгами фонда, прилично выходил за рамки своих обязанностей? В принципе, можно понять – если до того, как все деньги перейдут ему, осталось всего несколько лет, он уже может спать спокойно. Вероятность того, что найдётся наследник, просто ничтожна.
– Она была бы ничтожна, если бы не жена вашего деда, которая так вовремя спохватилась. Кстати, я всё никак не могу понять, почему она сама себе посылку отправила. И зачем хотела передать её Грише?
Лепатовы переглянулись, и Роберт кивнул, на что-то решившись.
– Тут такое дело… В общем, она чувствовала себя немного виноватой в смерти нашего деда.
– Немного? – изумился Гриша. – Да она…
– Немного, я сказал. Она его слегка ревновала.
– Деда? – рассмеялась Александра. – Простите, но мне сложно это представить. Хотя, раз у него четвёртый брак…
– Если честно, она его просто со свету сживала, – с улыбкой признался Роберт. – Я бы на его месте сбежал, наверное. – Он покосился на девушку и тут же передумал. – Нет, не сбежал бы, возможно, я бы даже ценил…
– Потом поворкуете. Евдокия Ефимовна устраивала деду натуральные допросы, следила за ним, даже когда он просто выходил за хлебом, и сживала со свету любых лиц прекрасного пола, по недоразумению оказавшихся у него на пути.
– На самом деле, мне кажется, что деду это даже нравилось где-то в глубине души, – улыбнулся Роберт. – Не зря же их брак был таким крепким. Но, когда у него случился инсульт, Евдокия Ефимовна начала винить во всём себя. Считала, что довела его, что ли… В общем, то, что она решила передать посылку Грише, скорее всего – что-то вроде искупления. После дедовой смерти она стала относиться к нам совсем иначе. Если раньше особо не замечала и старалась по мере возможности избегать, в тот период начала просто душить своей заботой.
– Мы не знали, как от неё отделаться, – кивнул его кузен. – Думаю, самой ей было не по силам найти наследника, а сбросив мне посылку, она просто хотела извиниться за деда. Правда, я бы предпочёл, чтобы там было что-нибудь помимо чужой челюсти…
Мужчины замолчали, вспоминая почившего родственника, а Александра принялась осмысливать новую информацию, которая, впрочем, мало что давала. Через некоторое время зарядил дождь, и скамейку пришлось покинуть. Непогода не унималась до самого вечера, в результате чего молодые люди проторчали в гостинице весь день и лишь после ужина отправились на небольшую прогулку.
Город словно вымер; люди отсиживались в тёплых домах, не желая выходить на улицу, редкие прохожие спешили к своим семьям, и даже бродячие животные попрятались в укромные места. Вокруг было очень сыро, воздух заметно похолодел, под ногами всё время хлюпало и чавкало, а с последних листьев постоянно срывались тяжёлые капли.
– Зима скоро, – философски выдал Роберт, и остальные поддержали его нестройными вздохами.
Дойдя до небольшого магазинчика, молодые люди купили по готовому сэндвичу и уже почти вернулись в гостиницу, когда Александра заметила сомнительный силуэт метрах в двухстах от входа. Вёл себя объект весьма подозрительно – почти не двигался с места и, задрав голову, глядел на тёмные окна. Их окна.
Внутри тут же образовался тугой комок из дикого страха, дурных предчувствий и недавних воспоминаний. Девушка резко затормозила, схватила Роберта за руку и указала на силуэт, одиноко выделявшийся на фоне фонаря.
– Ждите здесь, а я проверю.
– Ну уж нет. – Ледяной ужас разом скользнул в душу, и Александра ещё больше в него вцепилась. – Можем подойти все вместе и вежливо попросить отвалить. Вряд ли он сможет что-то сделать против троих.
– Двоих, – неожиданно сказал Гриша. – Ты точно останешься здесь.
– Но…
– Даже речи быть не может, – одновременно сказали Лепатовы и недобро друг на друга покосились.
Поняв, что возражать бесполезно, Александра растерянно замерла и молча наблюдала, как её друзья идут на верную гибель. Конечно, с последним она слегка переборщила – понятно, что убивать должника никто не станет, но вот насчёт его кузена были некоторые сомнения. Труфанова уже зарезали, что мешает поступить так же с Робертом?
Силуэт, заметив приближающихся братьев, вздрогнул, нервно задёргался и ринулся прочь. Лепатовы несколько опешили, но, решив выяснить всё до конца, побежали за ним. Троица довольно быстро скрылась из виду, и Александре ничего не оставалось, как уныло побрести следом, чувствуя себя одиноким ребёнком во время взрослого праздника.
Она печально надкусила один сэндвич, пожевала, почти не чувствуя вкуса, и начала прикидывать, в какую сторону все могли направиться. Гадать долго не пришлось, поскольку вскоре совсем близко раздался топот, а через полминуты мимо пронёсся тот самый силуэт, видимо, упущенный кузенами. Не теряя времени, девушка бросилась за ним. Бежать с пакетом наперевес было неудобно, но она тешила себя мыслью, что сможет отбиться при помощи ноши, и упорно сжимала пластиковые ручки.
Через некоторое время Александра поняла, что осталась совсем одна. Звуки погони окончательно стихли, преследуемый силуэт куда-то испарился, а она
