Книга Четыре угла - Виктория Лысенкова

Монстр замолчал, вытянут перед собой руки, а затем сложил их ладони у своей груди. Послышалось монотонное мычание и бормотание. Где-то издалека зашуршала листва деревьев, послышался свист и звук проносящегося по воздуху тяжелого объекта. Корни деревьев затрепетали и начали ускоренно ползти, переплетаться и создавать в лесных невидимых человеческим взором просторах мосты и дороги. И вдруг, в воздухе, прямо над головой, человек увидел мчащийся на огромной скорости по сложенным из корней деревьев рельсам и дорогам каменный вагон. Он вытворял невиданные ранее виражи и несся прямо на наших героев. Риц приготовился схватить Окалу и бежать, но в последний момент, момент, когда каменный вагон был уже на расстоянии пяти метров от Германа, транспорт остановился, повиснув неподвижно в воздухе, а затем рухнул на землю, подняв пыльное облако. Когда пыль улеглась и можно было вновь видеть что-то, кроме затемненной пелены взлетевших ввысь ничтожных частичек грязи, пришелец увидел Монстра мира любви и счастья, стоявшего у окна изнутри вагона.

– Заходите, не стойте! – закричал монстр, двумя правыми руками приглашая к себе.

Окала легонько подтолкнула Рица, и они оба присоединились к двуликому.

Монстр слегка приподнял голову, задрав подбородок, и каменный вагон вновь поднялся над землей. Герман зашатался и чуть бы не упал, но схватился за стену и устоял. Двуликий сосредоточился, его глаза закатились зрачками вовнутрь, оставив лишь белые глазные яблоки, рот же был неподвижен, но приоткрыт. Резко вагон поднялся еще на пять метров над землей, повиснув высоко над кронами деревьев. К нему со всех сторон мира начали тянуться корни, готовящиеся прокладывать путь и нести на себе каменное вытянутое местное транспортное средство, ведя его по заданным монстром координатам.

Глаза двуликого вернулись в привычное нами положение, рот расслабился и вытянулся в человеческую улыбку. После этих очередных трансформаций, вагон как будто получил приказ и на всех порах полетел по корням в облаках вперед. Герман смотрел в окно и видел, как одна партия корней, тянущихся с земли до самого неба, до их вагона, уступала другой. Внизу менялись виды. Огромные поля, засеянные цветами, плодовыми кустами и наполненные озерами мелькали, меняясь с каждой секундой. На крутых поворотах вагона, пришелец прижимался к стене, еще сильнее всматриваясь в пейзаж и насыщая легкие кислородом, нежно отнятым его эритроцитами у поглощенного прохладного воздуха. Голова закружилась на третьей мертвой петле, парадируя алкогольное опьянение. Но только Герман начал полностью получать удовольствие от «поездки», как вагон снизил скорость и стал медленно опускаться на землю среди раннее не видимых пришельцем домов, стоявших удаленно друг от друга и на разных холмах и в низинах.

Все трое вышли из вагона и начали осматриваться. Они находились на пригорке среди деревьев у невысокого дома. Вокруг здания была ровно скошена трава, высажены плодовые деревья, установлено несколько фонарей. У входа на крыльцо стоял чистый холст на подставке, а рядом с ним столик с красками. По небу разлетались стрекозы, небольшие разноцветные насекомые, похожие на божьих коровок. Создавая своими крошечным лапками еле уловимое шуршание, передвигались по ягодным кустам пауки трехцветники. Воздух пах недавно прошедшим дождем и свежескошенной травой. Присмотревшись к дому, Риц понял, что тот похож в мельчайших деталях на дома, в котором он вырос. С начала эта мысль теплом раздалась по телу, вызывая согревающую ностальгию, а затем посеяла зерно настороженности.

Уходили черные тучи, появилось голубое небо с окрашенными от заката облаками. И красные лучи падали на соседский дом, отблескивая от окон. В это время капли прошедшего дождя падали с крыш, добавляя настроение полного спокойствия.

– Как тебе? – спокойным тоном и с улыбкой на лице, проговорил двуликий. – Мы постарались сделать всё, чтобы это место тебе понравилось.

В этот момент, Герман почувствовал, что не может больше просто отвечать на подобные вопросы, он сам ждал ответов, и он решил их заполучить.

– Хорошо, очень хорошо. Но знаете, что было бы лучше?

– Что? – заинтересовавшись спросил двуликий в то время, когда Окала уже поняла, к чему ведет человек, и уже ощутила подкрадывающийся скандал.

– Если бы вы сразу сказали, кто вы. Если бы представились, сразу сказав, что вы монстр этого мира. И если бы ваш мир не был обманчивым. Вот вы говорите, что этот мир – мир любви и счастья, но пока никакой счастливой любви я не видел. Видел только то, как подвороморы, которые являются вашими прихвостнями, губят своими действиями по очереди влюбленных стариков. – Повышая голос, заговорил Риц. – Где счастливая любовь? – разозлившись и разочаровавшись в самом себе и в этом мире, сжимая зубы, протянул человек.

– Герман, счастливую любовь сложной найти, до неё нужно добираться, проделать к ней тяжкий путь. И ты сможешь это сделать тут, точно сможешь.

– Что вы хотите этим сказать? – посматривая на Окалу, спросил Герман Риц, широко раскрыв глаза.

– Герман, ты не вернешься больше в человеческий мир, не вернешься к себе домой. Ты остаешься здесь навсегда, теперь это, – и монстр левыми руками указал на здание, – твой дом.

– Нет! Нет! Окала, это же шутка?

Но Окала покачала головой, печально и нежно посматривая на изнывающего изнутри Германа.

Двуликий продолжил говорить, пытаясь успокоить человека:

– Герман, когда-то ты загадал у падающей звезды желание быть счастливым. Твоя мечта наконец-то сбывается, тут ты будешь счастлив, здесь ты будешь на своем месте. – Протяжно проговорил монстр, пытаясь мягче поднести мысль вечного заточения в этом мире.

– Нет. – Жестко ответил Герман, выпрямив спину и бесстрашно смотря в лицо монстру. – Я спасался раньше и спасу себя и сейчас, найдя дорогу в мой истинный дом. Слышите, я смогу выбраться отсюда.

Монстр начал менять лицо. Нечеловеческое, страшное второе лицо на неровной голове появилось в сопровождении деформации всего тела и яростно взглянуло на Рица, а затем открыло рот и искаженным гневом голосом, звеня своими длинными острыми зубами, произнесло:

– Ты мог выбраться лишь по той причине, что мы оставляли тебе дорогу. Теперь же её не будет.

Монстр вернул человеческий облик и спокойно посмотрел на медленно плывущие серые тучи.

Любовь выражается во многом и всегда по-разному. Согласитесь, нельзя уровнять любовь матери к ребенку и любовь юноши к девушке. Любовь имеет свойство делиться на виды, меняться с годами и проявляться в мелочах. Любовь многогранна, неуловима, а если поймана, то во многом несчастна. Несчастье растворяется в любви, а любовь порождает несчастье как и счастье. Замкнутость или развитие по спирали?