Книга Четыре угла - Виктория Лысенкова

– Что это? – крикнул Риц.

Огромные, мохнатые, темные, с гигантскими лапами и мордами, на которых виднелись черные пустые глаза, широкие пасти, надутые ноздри и свирепый оскал, они чем-то напоминали горилл.

Окала поняла, что чем быстрее она скажет правду, тем легче будет Герману пережить то, что он увидит дальше.

– Подвороморы. Они выглядят свирепыми существами, но внутри они добрые, поверь мне. У них, как и у всех нас, есть своя роль. Их роль… их роль забирать на дно одного из сидящих в лодке пожилых существ. Один из стариков будет выбран подвороморами и утащен в воду. А потом…

Но Окала не успела договорить. Подвороморы, поднявшись со дна и заполонив почти всё водное пространство одного из озер, быстро перебирая лапами, двинулись на одну из лодок. Мило и спокойно беседующие в ней старики не замечали приближающейся опасности. Вдруг, подвороморы набросились на лодку и начали хватать старичка. Он до конца пытался держать свою старушку. Но конец пришел слишком быстро. Подвороморы зацепили старика и потащили вниз, под воду. Старушка кричала, бросалась на край лодки, где еще секунду назад сидел её любимые многими годами старик, но было слишком поздно. Будто закипев, вода бурлила, пряча в себе всех гориллоподобных существ и несчастного старичка, время жизни которого подошло к концу. Затем озеро успокоилось, и водная гладь вернулась. Всё успокоилось, и наступила тишина. Лишь в одном месте начала качаться судьба, как лодка и жизнь та, которая в ней была. Старушка, оставшись без своего любимого, не могла найти баланс, лодка качалась из стороны в сторону и, в конечном счете, перевернулась. Старушка скрылась под лодкой, а затем и под водой, умирая следом за своей любовью.

– Ей нужно помочь! – И Герман хотел уже бежать, спасать бедную пожилую даму, но Окала схватила его и обняла, проговорив:

– Ей уже не помочь.

Оставшись одними в старости без любимого многими годами, не можешь найти больше покоя и баланса в жизни.

– Окала, это ужасно. А если в это озеро упадет кто-то? Или захочет искупаться в жаркий день, как этот? Вдруг эти подвороморы и их затянут?

– Нет. Они никого не трогают. Можешь не бояться за жизни других. Подвороморы лишь забирают тех, кто к этому уже готов, тех, чья лодка должна перевернуться.

Герман больше не хотел смотреть на озера, что казались ему спокойными и идеальными для отдыха еще пару минут назад. Он взялся руками за голову, принялся глубоко дышать и похаживать по площадке. Окала отвлеклась всего на секунду, а когда повернулся, Германа уже не было. Она обеспокоилась, начала смотреть по сторонам, всмотрелась в озера, чтобы убедиться, что Риц не принялся спасать старушку, а потом, убедившись, что его там нет, зашла в капеллу. Там то Герман и нашелся вновь. Он всматривался в потолок с веерным сводом. Сквозь широкие окна с разноцветными стеклами пробирался свет, разукрашивая башню изнутри и освещая скульптуру спокойно стоявшего существа, напоминающего сложившего перед собой ладони человека. Каменное изваяние находилось напротив настоящих окон и озарялось лучами солнца, создавая впечатление, что именно оно является источником света.

Риц, улавливая тепло лучей на своем лице и засматриваясь на потолок, начал влюбляться в Адину, признавая ее одним из самых романтичных мест, в которых он побывал. Бросив взгляд на скульптуру, он, заинтересовавшись, приблизился к ней. Герман всё больше и больше вглядывался, пока вдруг скульптура не зашевелилась и не заставила человека сделать пару шагов назад, приготовившись схватить Окалу и бежать. Окала уловила настороженность Германа и положила правую руку на плечо приблизившегося юноши, закрывающего левой рукой тело спутницы.

– Всё хорошо. – Произнесла Окала.

– Беру от тебя плохие привычки. – Ответил с улыбкой Риц и гордо выпрямился.

Скульптура зашевелилась пуще прежнего и, в итоге, совсем ожила. Спрыгнув с постамента, ожившее существо взглянуло дружелюбно на Германа и Окалу, продолжая едва заметно разминать плечи.

– Прошу дать мне минуту. Застоялся, нужно немного размяться. – приятным мужским голосом проговорила ожившая статуя человеческого облика. Худой, многорукий, высокий «человек» тощей наружности с короткой стрижкой начал деформироваться. Появилось другое лицо – совсем нечеловеческое. Голова перестала быть ровной, она покрылась бугорками и складками, стала походить на вялый лимон с твердой волнистой коркой. Глаза увеличились в десятки раз и выглядели как кратеры вулканов, наполненные лавой, извергающей в самом центе саму тьму. Рот уродливо украшали торчащие в разные стороны тонкие, как вытянутее лезвия, зубы. При этом нижняя челюсть была заметно меньше верхней. Это уже совсем не человеческое лицо появилось еще чуднее, чем оно выглядело. Оно появилось через перемещение головы с верху в низ и её разворотом на сто восемьдесят градусов. Так, верх стал низом, а низ верхом. Конечности и остальные части тела терпели трансформацию следом за головой, после чего незнакомец с уже новым лицом переворачивался, вставая на перемещенные ноги.

Узрев происходящее, Герман почувствовал, что перед ним не простой местный житель. Он начала подозревать, что сейчас наблюдает за «разминкой» монстра мира любви и счастья.

Вернувшись в почти человеческий облик, перемещая конечности и голову на их первоначальные места, существо всмотрелось в пришельца и Окалу.

– Ты вовремя его привела. Я начал бояться, что вы где-нибудь потерялись. А ты же знаешь, как я не люблю нервничать. – Обращаясь к Окале, вежливо, без намеков о насилии, проговорило существо. – Герман, здравствуй! Рад тебя видеть. Не обращай внимания, прошу, на мой вялый вид. Давно мечтал что-то исправить, может, вес набрать, но ни одна из моих четырех рук до этого не доходит. – Засмеявшись, с трудом договорил монстр. – Но оставим эту пустую болтовню. Еще успеем наговориться. А сейчас нам пора! Пройдемте, друзья, нас ждет транспорт.

Уверенной походкой расслабленного весельчака, Монстр направился к выходу из капеллы и ускоренным шагом заторопился спуститься по белой каменной лестнице.

– Вперед! – дружелюбно прокричало существо уже где-то на последних ступенях вставшему на месте без движений Рицу, вопросительно смотревшему на Окалу. Она качнула головой и последовала за монстром.

Риц спустился на землю со смотровой площадки следом за Окалой, уже спокойно разговаривающей с монстром тихим голосом. Увидев, что человек присоединился к ним, они замолчали и стали посматривать друг на друга, подозрительно моргая. Герман прищурил правый глаз и пристально посмотрел на Окалу и Монстра. Молчание продлилось незначительное количество времени и прервалось начатым разговором двуликого:

– Так, Герман, Окала,