— Добрый день. — У моего локтя возникает мужчина в костюме и при галстуке. Из-за его плеча высовывается Джейсон.
— Привет, — я стараюсь скрыть свою настороженность.
— Позвольте представиться, директор ресторана. Могу я быть вам чем-нибудь полезен?
Сколько можно доставать нас одним и тем же вопросом. Все хотят нам быть полезными, а сами только суют палки в колеса.
— Не думаю, разве только на кухне кончились продукты для одного из заказанных нами блюд.
— Видите ли, — говорит директор с притворно добродушной усмешкой, — вы заказали необычно много еды. Нам бы не хотелось выбрасывать продукты или выставлять вам непомерно большой счет только потому, что у вас глаза не сыты.
— Спасибо за беспокойство, но мы очень голодны. Не кажется ли вам, что мы сделали заказ? Так что теперь самое естественное дело — принести нам заказанные блюда.
Я на пределе. Сейчас взорвусь! Но, несмотря на это, на мой взгляд, я прекрасно собой владею. Вежливая, сдержанная. И что, дорогой читатель, думаешь, отстали от нас эти козлы? Ничуть не бывало!
Директор натягивает на себя мину ангельского терпения:
— Может быть, вам будет лучше в другом ресторане пообедать? На Бродвее, например. Это совсем недалеко. Там ресторанов много.
Я не верю своим ушам и, не выдержав, вскипаю.
— Не будет. Мы здесь, мы голодны, и мы уже сделали свой заказ. У нас достаточно денег расплатиться. Вы принесете нам наконец поесть?
Директор выглядит так, будто он только что откусил лимон:
— Не думаю, — и сигналит болтающемуся в дверях качку.
Прекрасно, вот мы и влипли.
— Идиотизм какой-то, — говорит Игги. — Пойдем отсюда туда, где фашистами на пахнет. А то здесь от них спасу нет!
— Пошли, — неуверенно соглашается Газман.
Ангел смотрит на директора:
— А Джейсон думает, что ты надутый болван и что надушен духами, как баба. А что такое «химбо»?[15]
Джейсон задушено кашляет и краснеет, как вареный рак. Директор, забыв про нас, грозно поворачивается к нему.
— Решено! — я поднимаюсь из-за стола. — Пошли они к черту! Найдем место получше. Здесь, поди, и готовить-то не умеют.
Едва я занесла ногу на выход, в зал ввалились копы. Настоящие?
Оставаться и выяснять я не собиралась.
105
Помнишь, внимательный читатель, как я сказала, что запасной выход на кухне гарантирует нам путь к отступлению? Моя тактика сработала бы на все сто, если бы полицейские не разделились. Двое входят через главный вход, а двое — догадался, проницательный читатель? — через кухню.
Народ за столикам глазеет — оторваться не может. Спектакль да и только. Поди, за всю неделю ничего интереснее с ними не случалось.
— Вверх и вперед! — предлагает Клык, и я неохотно соглашаюсь.
Надж и Игги удивлены, Газзи довольно ухмыляется, а Ангел сосредоточенна и целеустремленна.
Маневрируя вокруг столиков, к нам уже пробирается полицейская тетка:
— Дети, вы сейчас поедете с нами в полицию и оттуда мы позвоним вашим родителям.
Джейсон бросает на меня победоносный взор. Что, мол, чья взяла?
И тут я разъяряюсь. Мало нам достается от кого ни попадя?! Трудно что ли было дать нам передышку?! На час. Посидеть и спокойно поесть. Достали, скоты проклятые! На глаза мне попадается миска с оливковым маслом. Хватаю ее и, не задумываясь, переворачиваю на голову Джейсону. Его рот открывается в безмолвное «О», а по лицу стекает зеленая жирная жидкость.
Если ему оливковое масло в диковинку, то, что он увидит в следующую минуту, поколеблет его мир до основания.
Резким и точным движением — только человек-птица на такое движение способен — вскакиваю на стул — на стол — подпрыгиваю в воздух, раскрываю крылья, с силой толкаю ими воздух вниз. Без разбега высоту набрать трудно, и я какое-то время зависаю в опасной близости к земле. Но уже со второго размаха взмываю под потолок, благо он здесь высокий, чуть не как в соборе.
Один за другим ко мне присоединяются Ангел, Игги, Газман, Надж, и, наконец, последним — Клык.
Глянуть вниз — животики надорвешь — такие там у людей лица. Остолбенелые, оторопелые, обалделые, опешившие. Какие еще можно на «О» придумать?
Цирк, да и только.
— Недоносок! — что есть мочи орет Газман и расстреливает директора ресторана схваченными на лету кусками хлеба.
Клык кружит под потолком в поисках выхода. Копы постепенно начинают приходить в себя.
Да, мы в опасности, да, обнаружить себя как полулюдей-полуптиц — это ужасная ошибка, но зрелище тех ошалелых лиц — это лучшее, что случилось со мной с момента нашего прибытия в Нью-Йорк.
— Смотри, — Клык показывает на один из витражей на самой верхотуре. Даже на самом верху нас слепят вспышки фотоаппаратов. Эти камеры — по-настоящему отвратительная новость.
— Ребята, сюда, — зову я наших.
Клык вжимает голову в плечи, закрывает ее руками и, набрав скорость, устремляется в витраж. Стекло рассыпается радужным многоцветьем и столы внизу поливает дождем цветных осколков.
Игги летит следом за Надж, слегка касаясь рукой ее щиколотки. Они синхронно складывают крылья и протискиваются в разбитую Клыком дыру.
— Ангел, вперед! — Ее детские крылья похожи на крылышки Селесты, и она легко проскальзывает в отверстие.
— Газ, пошевеливайся! — я вижу, как он ныряет вниз, лихо подхватывает чей-то эклер, запихивает его на лету в рот и прицельно вылетает в пустую оконную раму.
Я выбираюсь наружу последней. Воздух наполняет мне легкие.
Моя пагубная ошибка дорого мне обойдется. Но знаешь, дорогой читатель, Париж стоит обедни…
106
— Давай к деревьям держи! — бросаю я на лету Клыку. Он кивает и по большой дуге поворачивает на север. День сегодня туманный и видимость на ахти какая. Но мы летим довольно низко, так что разглядеть нас нетрудно.
Тяжело дыша, садимся на высокий клен. Клык стряхивает приставшие к плечам мелкие осколки:
— Хорошенькая с нами история приключилась.
— Это все из-за меня, — понуро бормочет Газман, — это мне захотелось в тот паршивый ресторан пойти…
Этого мне только не хватало! Попробуй теперь его успокой:
— Газзи, что ты говоришь? Совсем и не из-за тебя! Подумай головой. Просто там вся обслуга — чистой воды снобы. И полицейские — зуб даю — подлыжные были. От них же за три версты Школой да ирейзерами смердело.
