— Клево!
Озолоти меня, я бы сама своими ногами туда не пошла. Слишком большой, слишком навороченный и слишком дорогой. И никаких сомнений — там полно взрослых пижонов. Будем там сидеть на всеобщем обозрении и торчать, как бельмо на глазу.
Но Газману эта Садовая Таверна как медом намазана. А я обещала ему все, чего его душа ни пожелает. На сердце у меня тяжело и одолевают нехорошие предчувствия. Но раз обещала, надо выполнять: «Айда!» Я шагаю вперед, и Клык открывает тяжелую стеклянную дверь.
— Батюшки светы! — Надж оглядывается вокруг круглыми от восторга глазами.
Отсюда из вестибюля видно все три зала. Зал-Кристалл, где с потолка свисают хрустальные люстры всевозможных размеров, a окна разукрашены цветными стеклянными подвесками. Зал-Сад, больше похожий на джунгли, чем на ресторан, где официанты снуют между столиками и лавируют между пальм и лиан.
И третий, Зал-Замок, где в огромном камине можно зажарить на вертеле целого быка — для тех, кому необходимо подтверждать свое королевское величие, даже пережевывая котлеты и отбивные.
По счастью, здесь довольно много детей. Но все они чинно сидят за столиками с мамами-папами.
— Чем я могу быть вам полезна? — К нам устремляется высокая длинноногая, похожая на модель, блондинка. Оценивающе оглядывает нас и подозрительно интересуется:
— Вы, молодые люди, родителей ждете?
— Нет, — широко улыбаюсь я ей в ответ, — мы сами по себе, без родителей. Нам, пожалуйста, столик на шестерых. Мы празднуем мой день рождения.
Новая ложь, сопровождаемая новой улыбкой.
— Мммм… хорошо, пройдите за мной, — и она ведет нас в Зал-Замок, к столику рядом с дверью на кухню.
Рядом с кухней это еще и лучше. В случае чего, через запасной выход на кухне удирать будет легче.
Мы расселись. Она вручает нам громадные меню в кожаных, тисненных золотом папках.
— Вас сегодня обслуживает Джейсон, — и она удаляется, кинув на нас последний подозрительный взгляд.
— Макс, здесь клево! — Надж в экстазе прижимает к груди меню. — Мы в таком классном месте еще никогда не ели!
Если принять во внимание, что мы зачастую выуживаем свои обеды из помойных контейнеров, восторг Надж вполне обоснован и даже требует более витиеватых выражений.
Клык, Игги и я сидим с постными лицами. А наш молодняк резвится. Надо отдать должное, если бы не толпа народу, не разодетые в пух и прах взрослые, не моя извечная мания преследования и не куча денег, которую нам придется здесь оставить, местечко это очень даже ничего.
Ладно, плевать. Сосредоточимся на меню. С радостью обнаруживаю страничку блюд для детей.
Рядом с нами вырастает официант Джейсон, пузатый коротышка с зализанными назад рыжими волосами:
— Вы родителей ждете?
— Мы одни, без родителей.
Он хмурится, явно что-то прикидывает в уме и наконец спрашивает:
— Вы готовы сделать заказ?
— Ребята, все выбрали, кто что хочет?
Газ вопросительно смотрит на официанта:
— Сколько куриных ножек в одной порции?
— Четыре.
— Тогда мне две порции, пожалуйста. И фруктовый коктейль, и два стакана молока.
— Это все тебе одному? — переспрашивает Джейсон с болезненной улыбкой.
— Ага, и не забудьте, пожалуйста, картофель фри на гарнир.
— А я хочу горячий шоколадный пудинг, — просит Ангел.
— Только сначала надо поесть по-настоящему. Тебе заправиться нужно.
— Хорошо, — Ангел на все согласна и переводит внимательные глаза на Джейсона. — Вы не думайте, мы вовсе не избалованные лентяи. Мы просто очень проголодались.
В ответ на это официант краснеет и начинает переминаться с ноги на ногу.
— Мне, пожалуйста, принесите ребрышки, вместе со всем, что тут написано. И содовую, и еще лимонад.
— Ты понимаешь, девочка, что ребрышки — это четырнадцать унций мяса, короче, полкило.
— Ага, — Ангел, очевидно, не понимает, что именно так смущает Джейсона. Поэтому мне приходится самой уверить его:
— Не беспокойтесь. Она вполне справится. У нее аппетит хороший. Надж, а тебе что?
— Мне лазанью. Она с салатом? Две, пожалуйста, и хлеба не забудьте. Правильно?
Надж вопросительно на меня смотрит, и я киваю.
Джейсон стоит столбом. Поди, думает, что мы его дурим.
— Вы записывайте, пожалуйста, записывайте. А то перепутаете потом. Заказ-то большой. — Подождав, когда он запишет все, что выбрали младшие, я заказываю салат с креветками, жаренный в меду свиной окорок с капустой и картошкой и простой зеленый салатик с сырной заправкой. — И, пожалуйста, лимонад и чай со льдом.
Джейсон все записал, но выражение его лица при этом такое, будто я тычу в него раскаленной кочергой.
— Крабовый суп, ребрышки и большую бутылку воды, — просит Клык.
— Спагетти с фрикадельками, — заказывает Игги.
— Это детское меню. Посетителям до двенадцати лет.
Игги явно растерян, и Клык предлагает:
— Как насчет баранины с картошкой, шпинатом и винным соусом с розмарином?
— Баранина так баранина, только хлеба побольше и два стакана молока.
Джейсон опустил блокнот и снова на нас уставился:
— Для шестерых ОЧЕНЬ молодых людей вы сделали ОЧЕНЬ большой заказ. Вы уверены, что не переборщили?
— Я понимаю вашу обеспокоенность, но прошу вас принести все, как заказано.
— А вы понимаете, что съели вы или нет, вам придется за все платить?
— Разве не по такому принципу работают ВСЕ рестораны? — Я начинаю терять контроль. Раздражение мое, похоже, перехлестывает через край. Но официант продолжает с идиотской настойчивостью:
— Если просуммировать, ваш заказ будет дорого стоить.
— Вы меня за кого принимаете? Еда стоит денег. Много еды стоит много денег. Коню ясно! Несите, вам говорят! Как заказано, так и несите. Пожалуйста.
Джейсон напрягается и на негнущихся ногах уходит в кухню.
— Прекрасное местечко. Я в восторге, — говорит Клык, и по лицу его совершенно невозможно прочитать, шутит он или всерьез.
— Мы что, слишком много заказали? — недоумевает Ангел.
— Ништяк, порядок, они просто не знают, что такое настоящий аппетит.
Ученик-поваренок принес нам две корзинки хлеба и две плошки с подсолнечным маслом. Даже он смотрит на нас скептически.
Нервно сворачиваю в трубочку белую крахмальную салфетку. И тут начинается свистопляска.
104
