кофе из джезвы. Я поняла, что сболтнула в порыве эмоций лишнее.
– Каким еще колдовством? Ты же знаешь, я никогда при тебе не использовал магию. Ну, кроме того раза, когда вылечил в Питере.
– Я про тот ритуал, что Демьян хотел совершить в моем видении. Это ли не магия?
Марк пристально посмотрел на меня. Ярость сменилась стыдом, желанием исчезнуть, не искать оправданий своим словам.
– Ты не договариваешь, – отрезал он. – Ищешь у меня поддержки, а сама боишься сделать даже шаг навстречу.
– Я была у деда Афанасия в сентябре, – не выдержав его взгляда, выпалила я. – Он сказал, что ты… не владеешь черной магией, чтобы раскрыть мою силу. Это был страшный день.
– Он провел ритуал? – с волнением в голосе спросил Марк. – Но зачем? Часы в скором времени дали бы тебе силы. Не стоило торопить события.
– Те слова, что я сказала тебе, когда ты нашел рядом со мной нож – не были правдой. Ведьмы ночью завладели моим сознанием, у меня с трудом получилось их остановить. Я стояла с ножом в руке и не могла выпустить его из пальцев. Они требовали твоей смерти. Все обошлось, но как же мне стало страшно…
У Черного озера меня встретил дед Афанасий, начался шторм… Когда я зашла его в дом, мне захотелось сбежать, но ноги не слушались меня. Он заставил меня довести дело до конца! С тех пор я не знаю, что творится в душе. Я сама у себя вызываю отвращение. Все, ради чего я жила, сожрала пустота. Она забрала у меня часть бесценных воспоминаний. Старик говорил, что все прошло отлично, я все вспомню, но нет же! Он просил не разглашать наш с ним секрет тебе, но пусть все катится к черту! Красные листья, залетевшие в сени, предупреждали меня, что нельзя ему верить. Ты вообще слышишь, о чем я говорю?
Марк смотрел на круживший в потоке света снег. Лицо у него, как мне показалось, побледнело. «Может, зря я все выложила?» – мелькнуло в голове.
– Ты давно его видела в деревне? – спросил он, опустив голову к груди.
– Не помню, – растерялась я. – После того раза мы не сталкивались.
– Не из-за страха он просил мне не рассказывать, – пояснил Марк. – В ритуале раскрытия сил черная магия требует серьезной расплаты. В лучшем случае маг полностью теряет свои способности, в худшем… умирает.
– Вот зачем старику нужен был гроб на чердаке, – схватилась я за голову. – Он знал наперед, что скоро его не станет. Он спасал тебя?
– Да. Я владею черной магией и мог бы справиться сам, но Афанасий испугался последствий.
– Мы… пойдем к нему? Если он и в самом деле умер… надо похоронить. У деда нет никого из родных в поселке, поэтому никто и не спохватился до сих пор.
Марк поставил кружку в раковину и, приблизившись ко мне, обнял.
– Я схожу сам. Постарайся отдохнуть и не тревожиться. Я обещаю тебе сделать все, чтобы мы вернулись к нормальной жизни, в которой ты, наконец, будешь улыбаться.
Я вышла в гостиную и села на постель. Сон не шел из мыслей, снег продолжал падать на обнаженные плечи, а розы – цвести на бугорке сугроба. Ветер тащил по льду белые вихри, подметал блестящую гладь. Сколько прошло времени, как я побывала у деда Афанасия? Почти два месяца. Я представила, как он, проводив меня и исчезнув в глубине дома, переодевается в белую свежую рубаху, а затем поднимается по скрипучей лестнице, теряя последние остатки сил. Хлопнула входная дверь. Марк исчез в сумеречном снегопаде ноябрьского раннего утра.
Его долго не было. Из-за сумрачного неба и непогоды стало светать только к десяти часам. Я натянула теплый свитер, закуталась в серый шерстяной шарф и застегнула молнию куртки. Я вышла из дома не из-за переживаний, что Марк до сих пор не вернулся, а из-за глубокого внутреннего чувства, будто некто ожидает моего прихода. Волнение стягивало талию тугим поясом, так, что тяжело было дышать. Стоя у двери и вглядываясь в серые ступени, непрозрачную от пыли и грязи сетку подъездных окон, на облупленную известку стен, я вспомнила, с каким разочарованием и злостью смотрел на меня Артем, когда мы вернулись из Казани. Я отказывалась признаваться, почему единственная из всех поверила в то, что часы на самом деле существовали, и он потерял веру в то, что кто-то способен его понять, выслушать, стать ему настоящим другом. Почему я думаю о том случае?
Точно. Я возвратилась в квартиру, просунула руку в щель между стеной и шкафом и нащупала твердый сверток. Часы блеснули на свету красным отливом. На душе потеплело, волнение ушло. Я опустила часы во внутренний карман куртки и сбежала по ступеням вниз, на улицу.
Снег смягчил морозы. Часть наметенного полотна подтаивала на дорожках, земля под ногами просвечивала черным, но вдалеке все утопало в белом зимнем цвету. Воздух пропитался влажной свежестью. Снежинки налипали на ресницы и таяли, взгляд затуманивала попадающая в глаза колючая вода.
Я не знала, в какую сторону идти и двинулась к озеру. Путь туда был неровный, скользкий, ноги вязли в липких сугробах и размякшей грязи.
– Что-то потеряла? – ухмыльнулся знакомый голос. – Или кого-то.
Женя нагнал меня широкими шагами и встал напротив, преградив дорогу.
– А я шел с работы, смотрю – ты идешь. Привет, Нелли.
– Привет, – осторожно, не понимая его намерений, поздоровалась я в ответ.
– Как жизнь? – продолжил он насмешливым тоном. – Говорят, ты хорошо устроилась. С работы вон даже уволилась.
– Чтоб тебя не видеть, – натянула я улыбку.
– А-а, вот значит как. Или твой Марк боится, что встретишь кого-нибудь помоложе, поинтереснее…
– Ты ради чего подошел? Если есть дело, говори, если потешаться хочешь, то лучше уходи. Второй раз я Марка останавливать не стану, коли покалечит, так оно тебе и надо, – холодно отрезала я и попыталась обойти Женю со стороны. Он схватил меня за плечи и, притянув к себе, прошипел:
– И чего он тебе сдался? Даже замуж не берет, пользуется тобой, как хочет, а ты и рада стелиться перед ним. Я хотел жениться, семью с тобой, а ты как со мной поступила? На богатого дружка меня променяла, предала!
– Я ничего тебе не обещала! – крикнула я Жене в лицо, перекошенное от злости. – Ты сам все за меня придумал. Уйми свою фантазию, мне неприятно быть с человеком, который притворяется и постоянно врет.
Он отпустил меня и хмыкнул:
– Боишься признаться, что ты кинула меня, испугавшись моей матери. Трудности не по тебе, легкий путь лучше.
Он взбаламутил мысли этими словами. Я спросила себя, не прав ли он случаем? Но даже, если и прав, то отчасти, я смотрела на него и не видела ни одной черты, которая вызвала бы симпатию, а тем более любовь. Я хотела подобрать в ответ слова не менее острые и язвительные, но когда перевела взгляд вдаль, за спину Жени, то замерла, заметив знакомый силуэт.
– Оля! – выдохнула я.
Я узнала ее по одежде, несмотря на осенний холод, она стояла в бледно-розовом тонком плаще, в котором приходила в прошлом году на занятия в начале сентября. Ее темные распущенные волосы прихватил иней и припорошил снег. Плечи Ольги мелко тряслись от холода, а сама девушка, казалось, не понимала, где она находится и как очутилась около спуска к Черному озеру.
С Жени сошла маска притворства, и он с сочувствием спросил:
– Кто это?
