силах.
Глаза девочки открылись, и она взглянула на меня светлыми, знакомыми глазами. Реальность просачивалась сквозь пальцы, я чувствовала, как мир вокруг меня тает, растворяется.
– Как ее зовут? – спросила я.
– Откуда ж знать-то? Пущай пока будет Ариной, – с нежностью улыбнулась девочке тетка Маня. – Я Пушкина люблю, помнишь, няня у него была Арина Радионовна?
Земля под ногами потеряла былую твердость, снег обращался в мягкий лебяжий пух. Я проваливалась в него с легкой улыбкой, понимая, для чего часы, перед тем, как вконец растаять, переместили меня на этот круг времени. Афанасий обещал, что я вспомню то, ради чего жила. Ради родных, которые ждали меня в Медном камне более полувека, ради раскрытия последней родовой тайны, ради волнующей встречи. Я улыбалась, я знала, что непременно останусь жива и узнаю, чем окончилась история маленькой девочки, моей бабушки, пострадавшей от ночной бомбардировки поезда.
***
Я подняла голову с земли и увидела вдалеке темный круг припорошенного первым снегом озера. По небу тянулись серые бескрайние тучи. Все тело у меня гудело, голова кружилась, но, тем не менее, я встала, отряхнула куртку от налипших хлопьев и случайно обронила веточку лаванды в сугроб. Там, у озера, толпились люди, много людей, возможно, что там ждал меня Марк. Страшно. Успел ли он помочь Томе?
– Нелли!
Наша память хранит тысячи разных голосов. Сколько из них мы можем распознать?
Я наклонилась за цветком и крепко сжала его между пальцев. Сколько времени проходит от воскресшего голоса до объятий? Минута? Две? Три?
Несколько секунд. Я беззвучно заплакала болью, копившейся более десятилетия, и бросилась ей на шею. Без лишних слов, без лишних взглядов. Мама, мамочка… Ты продолжение всех моих теплых снов.
Я всхлипнула.
– Они выполнили обещание. Маги позволили нам с тобой попрощаться.
Мама погладила меня ладонью по мокрой щеке.
– Девочка моя, у тебя будет самая лучшая жизнь. Никто больше не станет тебе указывать, как поступать, кого любить. Все, что произойдет дальше – только твой выбор. Веришь мне?
– А ты… Одобрила ли мой выбор? Если я останусь с Марком, что меня ждет?
Мама рассмеялась.
– Ощути себя счастливой без всяких «если». Это слово разрушает любовь. Мы слишком много задумываемся о будущем и слишком мало о настоящем. Твое чувство прорывалось сквозь все заклятия, ты же и сама это знаешь, Нелечка. Твое сердце выбрало его в самый первый день, когда тебе еще было неизвестно об этом. Перестань винить себя. Я знаю, что Марина любила Марка по-настоящему, искренне, а теперь радуется, что и он умеет любить тоже.
– Ты права. Я даже и не думала, что виню себя в случившемся. Мам, – я взяла ее за руки и посмотрела в родное лицо, глубокие глаза, наполненные нежностью и теплом дома, – мне так тебя не хватало.
Она оглянулась на озеро, и ее ласковая улыбка потухла, взгляд стал настороженным.
– Тебе пора возвращаться, дочка. Ступай к озеру. Нужно непременно успеть.
Я уставилась на снежную землю, опустила голову. Я поняла, отчего так много народу на берегу. Они хотят меня спасти. Мы с мамой соприкасались душами, общались не на языке слов, а на языке медной энергии, что струилась и в ней, и во мне.
– Можно остаться с тобой? Я очень устала за прошедшие несколько лет.
– Надо вернуться, Нелли. Все начнется по-другому. Ты уже не одна. У тебя появились люди, которым ты нужна. Они помогут справиться с мыслями о прошлом. Все плохое закончилось. Пообещай, что начнешь все с чистого листа. Обещаешь?
– Хочу с тобой, – заплакала внутри меня маленькая Нелли.
– Я всегда буду с тобой, – заверила мама. – Я никогда не оставляла мою маленькую Нелли.
Я отпустила ее руки. Горечь сжалась в один тугой комок, тянущий, не позволяющий сдвинуться с места.
– Прислушайся, – попросила мама.
И я услышала страдания.
– Нелли, дыши, умоляю тебя, дыши!
– Она умирает! Сделайте что-нибудь!
– Вода не выходит из легких, она скоро умрет от нехватки воздуха.
– Скорую вызвали?
Я пошла по направлению к этим голосам, ощущая, как мои медные струны сливаются в одну – толстую, непоколебимую, стойкую к трудностям. Она светилась, излучая красно-рыжий свет, словно огонь в керосиновой лампе. И тогда я поняла замысел художника и то, что он смог разглядеть во мне. То была не девочка-ангел, а девочка-маяк, спасающая тонущие корабли. Или корабль? Неважно.
Любовь объединяет все круги времени воедино.
Любовь впускает в тело кислород.
Любовь делится теплыми вибрациями.
Я смотрю на Марка и улыбаюсь. Мир делится на «до» и «после». Энергия и прикосновения сплетаются воедино. Боль смешивается со счастьем. Шепчу ему самые заветные слова:
– Я тебя люблю.
