попытался примкнуть канцлер Бестужев-Рюмин. Пётр его ненавидел, и в случае его прихода к власти Бестужеву грозили отставка и ссылка.
Он составил манифест, в котором предусмотрел много выгод для себя, а для Екатерины только право публичного участия в управлении. Екатерина посоветовалась с Понятовским и отказалась: «Благодарю за добрые намерения относительно меня и считаю, что их очень трудно исполнить». Её не устраивало «публичное участие в управлении» при императоре Петре III, непредсказуемом и ненавидевшем её.
В это время глава английского дипломатического корпуса Брюль, узнав о похождениях графа Понятовского, отозвал его с поста секретаря посольства. Но Екатерина упросила канцлера Бестужева, чтобы он убедил Брюля не отзывать Понятовского, а назначить его польско-саксонским посланником при петербургском дворе. Это заступничество Екатерины показало всем в Петербурге, что Понятовский – её фаворит, и вызвало гнева императрицы Елизаветы.
В это время враги канцлера Бестужева Шуваловы и вице-канцлер Воронцов настроили императрицу Елизавету против него, и 15 февраля 1758 года он был обвинен в измене и арестован как государственный преступник. В ходе следствия выявились факты и против Екатерины.
Её обвиняли в том, что она использовала канцлера в своих интересах, переписывалась с опальным фельдмаршалом Апраксиным и, защищая с помощью Бестужева своего фаворита Понятовского, пыталась оказать влияние на политику России. В результате английский посол Уильямс и секретарь посольства Понятовский срочно покинули Петербург.
Действительно, Екатерина несколько лет вела с Понятовским интимную переписку, рассказывая ему обо всём, что происходило с ней, даже о подготовке и проведения переворота. Понятовский рвался в Петербург, но Екатерина не разрешала ему приезжать, потому что у неё уже появился другой фаворит.
Но, когда Понятовский в Польше оказался в гуще политической борьбы за власть, Екатерина, ставшая императрицей, вместе с прусским королём Фридрихом II не пожалела огромной суммы денег для подкупа депутатов Польского сейма, послала в Польшу отборный отряд во главе с князем Дашковым и добилась избрания бывшего любовника королем Польши. Это укрепило российско-прусские и российско-польские отношения.
7 сентября 1764 года, когда сейм избрал на польский престол Станислава-Августа Понятовского, Екатерина написала его подруге госпоже Жофрен: «Поздравляю вас с возвышением вашего сына; если он сделался королем, то не знаю, как это случилось, но так угодно было Провидению…», а своему послу в Польше Панину: «Поздравляю вас с королем, которого мы делали».
Так роман с Понятовским серьёзно повлиял на международную политику императрицы Екатерины II и привёл к разделу Польши. В примечаниях к сочинению Дж. Денины о прусском короле Фридрихе она откровенно написала: «Россия выбрала его в кандидаты на польский престол, потому что изо всех искателей он имел наименее прав, а следовательно, наиболее должен был чувствовать благодарность к России».
В действительности возведение Понятовского на польский трон произошло в результате секретного договора России с Пруссией от 31 марта 1764 года. Екатерина и король прусский Фридрих хотели не допустить усиления Швеции и Польши, посадив на польский престол своего ставленника, чтобы покровительствовать польским диссидентам – православным, протестантам и грекам-иезуитам, добивавшимся уравнения в правах с католиками.
Через русского посла в Варшаве Репнина Екатерина повелела королю Понятовскому поставить этот вопрос на сейме. Но он понимал, что положительного результата добиться не может, и в отчаянии написал своему послу в Петербурге Ржевскому:
«Приказания, данные Репнину ввести диссидентов в законодательную деятельность республики, суть громовые удары и для страны, и для меня лично. Если есть какая-нибудь человеческая возможность, внушите императрице, что корона, которую она мне доставила, сделается для меня одеждою Несса: я сгорю в ней, и конец мой будет ужасен. Ясно предвижу предстоящий мне страшный выбор, если императрица будет настаивать на своих приказаниях: или я должен буду отказаться от её дружбы, столь дорогой моему сердцу и столь необходимой для моего царствования и для моего государства, или я должен буду явиться изменником моему Отечеству».
Екатерине, не желавшей допускать угнетение православных христиан, не понравилась позиция Понятовского. Она не думала о реальных внутриполитических и религиозных проблемах Польши, мешавших ей выполнить договор с Пруссией, и высказалась резко: «Если король так смотрит на это дело, то мне остается чувствительное сожаление о том, что я могла обмануться в дружбе короля, в образе его мысли и чувств». На этом их политический роман закончился.
После Понятовского у Екатерины было немало фаворитов и сподвижников, которых она откровенно и эффективно использовала не только в государственных, но и личных интересах… Понятовский, с которым её связывала взаимная любовь, был её верным любовником и другом, но стать ангелом – покровителем в её государственных делах во вред интересам Польши не смог.
Княжна Тараканова – демон Екатерины
История этой красивой самозванки загадочна, романтична и авантюрна. Заручившись поддержкой польских оппозиционеров, она некоторое время выдавала себя за дочь императрицы Елизаветы и заявляла о праве на российский престол. По приказу Екатерины II она была похищена графом Алексеем Орловым, при коварном посредничестве Толстого, и доставлена в Петропавловскую крепость в Петербурге. Умерла в заключение 4 декабря 1775 года, так и не выдав тайну своего происхождения.
Эта история отражала тенденции и нравы XVIII века, когда на смену старым ценностям и традициям приходят новые. Поэтому не случайно в это время появились и прославились такие авантюристы, как граф Калиостро, Казанова и Сен-Жермен и княжна Тараканова, биография которой еще при жизни обросла невероятными домыслами и слухами.
Сначала эта самозванка объявила себя внебрачной дочерью российской императрицы Елизаветы и ее фаворита графа Алексея Разумовского. Заявляя о своей принадлежности к царской династии, она пыталась стать российской императрицей. Однако её судьба сложилась трагически. Екатерина II, став императрицей в результате дворцового переворота, обладала огромной властью и была гораздо более изощренной в интригах, поэтому соперничества самозванки не потерпела.
Ряд источников утверждает, что самозваная княжна не знала своих родителей. Однако историки считают, что она родилась в промежутке между 1745–1753 годами в дворянской семье. Об этом свидетельствует полученное ею образование. «Княжна» говорила на нескольких языках, музицировала, была начитанна, неплохо разбиралась в искусстве и отличалась прекрасными манерами. Князь Голицын, общавшийся с ней, говорил: «У нее живой ум, она обладает широкими познаниями, свободно владеет французским и немецким и говорит без всякого акцента».
Однако большинство знавших самозванку отмечает не столько её образованность, сколько редкую красоту. Поэтому у нее было бесчисленное количество поклонников из высших дворянских сословий Европы, которые описывали самозванку как «сотканную из грез, удивительно грациозную и прекрасную молодую женщину».
Она была худощава, имела пепельные волосы и темные глаза, которые немного косили. «Бог создал
