она покраснела даже в темноте.
— Я ничего такого не говорила! — возмутилась Наташа. Эх, девочка. Мне не надо говорить, я же чую!
— Ты меня сегодня весь вечер расстраиваешь, Наташа. То мы останемся друзьями, то, что я не умею считать. Смотри сама, — я снова открыл ладонь и на ней уже лежало четыре жемчужины.
— А как же… было шесть! Я сама видела! — воскликнула она.
— И сразу забыла, да? Или ты думаешь белый жемчуг на деревьях растёт? Занятие у нас опасное, может кого пополам разорвёт не дай Бог. Понимаешь?
— Очень даже понимаю, — она дотронулась до груди вспомнив удар элитника.
— Ну тем более. За двадцать просверленных дырок я думаю им вполне хватит двух. Шкурой то своей мы рисковали.
— Согласна, командир. Одну дадим папаше Кацу, а вторую Гному.
— И две про запас, — на том и порешили. Наташа аккуратно упаковала в заранее заготовленный пакетик четыре штуки, и мы поползли на выход. Скатившись по голове скреббера на землю, мы пошли навстречу ожидавшим нас людям. Я обернулся и застыл на месте. Из норы торчала понурая чёрная голова скреббера с открытой пастью. Наверное, раскрылась непроизвольно после того, как я вскрыл ему споровый мешок, ведь до этого он ещё технически был жив и кстати всё чувствовал. Ну и пусть, это ему мстят все те, кого он сожрал. Я даже вернулся, чтобы рассмотреть это ближе. Зрелище было незабываемо, какой там Гитлер, у нас здесь зверь крупнее. Вылези такой на Курской дуге, так бы все и чокнулись, сразу приняв его за зверя апокалипсиса. Я стоял возле раскрытой на три части пасти, и ощущал себя карликом перед природой породившее такое. Внутри застыли расчёской невероятно острые зубочистки. Ещё несколько минут я пребывал в шоке пока меня не дёрнула за рукав Наташа.
— Так вот тебе зачем моя сетка понадобилась? Лесник? Ты посмотри, что за говно ты держишь в ней, — я оторвался от созерцания гиганта и увидел, как в сетке вместо аппетитного сала остались только куски чёрной шкуры с щетиной. Меня чуть было не стошнило, и запах появился такой, такой, ну прямо не в сказке описать. Я с омерзением выкинул сетку подальше и быстро пошёл прочь. Позади меня раздался выстрел из ракетницы. Совсем забыл, зачем идти, сейчас сами приедут. Ракета была зелёной, что для всех, кроме скреббера, означало удачный исход. Вскоре послышался гул моторов и по полю заметались лучи фар и прожекторов. Я сел на землю там, где стоял. Первые приехали наши, я ещё издалека заметил мелькающий белый кузов, обогнавший остальную кавалькаду. Ну кто так красит? Даже в моё время уже использовали маскировку, а эти? Белым выкрасили или может мы не до конца разобрались в нём, и он всё-таки умеет маскироваться. Надо дать задание Гному, чтобы облазил его полностью, не верю, неужели такая продвинутая раса и не решила этот вопрос. Почти на ходу из броневика выпрыгнула Лиана. И чего я дурак такой делаю, вон какая у меня жена ладная. Бабы умнее меня оказались. Не добегая до меня метр она бросилась мне на шею, а я с удовольствием зарылся в её волосы. Те же духи, что и у Наташи. Тьфу ты. Нет, другие.
— Живой! Рассказывай! — потребовала Лиана, а меня пробило так, что коленки задрожали и перестали держать. Известный факт, когда спустя некоторое время после боя так накатывает. Ты наконец-то осознаешь и получаешь по полной. Адреналин уходит, и ты начинаешь понимать, где побывал.
— Потом, дорогая. Мне бы сейчас выпить, — Лиана без слов сняла фляжку с пояса и протянула мне. Подошла Наташа, я, сделав несколько глотков, передал флягу ей.
— Таки хотел вас спросить, — рядом из темноты нарисовался папаша Кац. — Нас можно поздравить?
— Тебя и Гнома, — Наташа вытащила из кармана пакетик и потрясла перед очами знахаря.
— Азохен вей! — всплеснул руками знахарь.
— Спокойно, Изя. Теперь у нас в команде будут профессионалы высшей пробы. А мне скинешь сенса? — пихнула его кулаком в бок Лиана.
— Лесник? — Кац уставился на меня.
— Скидывай, Гном теперь всех за сто километров учует, — махнул я рукой. Лиана захлопала в ладоши и поцеловала в щёку почему-то Изю Каца, а потом всё же и меня.
— А ты что остолбенел? — Наташа толкнула в плечо Гнома.
— Я не верю собственным ушам. Я не то, что белую, я о чёрной даже не мечтал…
— Ничего, вот доберёмся до Пекла, рад-жемчужину найдём, — пообещала ему Наташа.
Наш разговор нарушил рёв движков. Наконец до нас добрались Островитяне. Гном юркнул в кабину и врубил, всё что мог. Мощнейший сноп света выхватил из ночной темноты оскаленную морду скреббера вызвав шок у бойцов. К нам из темноты подошли два человека. Удмурт и Бес.
— Вас можно поздравить? — спросил Удмурт. Он сдерживался., но у обоих в глазах царило ликование.
— Нас всех можно поздравить. И вот. Наташа, отдай им их долю, — девушка вытащила пакетик с четырьмя жемчужинами. — Ваши две. Ну и теперь вы можете спать спокойно. Будут ещё скребберы, звоните.
— Ух, ты, — Бес обрадовался как ребёнок. — Ни разу в руках не держал. Удмурт хранил мнимое спокойствие, но тоже косился на жемчуг.
— Решать вам, но я бы предложил принять жемчуг прямо здесь. Наши сейчас выпьют, — Наташа отдала по жемчужине папаше Кацу и Гному. Бес вопросительно посмотрел на шефа. Тот кивнул соглашаясь. Запили живчиком из одной фляжки, пустив её по кругу. Немного постояли, проверяя ощущения.
— Завтра я всех осмотрю и поправлю, если что дары, — сообщил Кац потирая виски.
— Тогда сегодня с нас праздничный ужин, — предложил Бес.
— И замок, — напомнила Наташа.
— С мемориальной доской, я помню. Победителям скреббера, — кивнул Удмурт.
— Так что же мы стоим, поехали пировать. Заодно и расскажете, как всё произошло. Мы, эту историю будем передавать потомкам, — весело сказал Бес.
— Каким потомкам? Ты же белую уже съел, — спросила Наташа.
— Ну тогда свежакам, те точно будут. Всё прошло как планировали? — Бес бесцеремонно взял Наташу под руку. Та была совершенно не против. — Прошу к нам в джип. Мы обгоним ваш автобус и первыми приедем к столу.
— Прямо к столу? — ухмыльнулась Наташа.
— Ну не прямо, в особняк. Так что же всё-таки произошло? — Бес тащил её в джип. Наташа бросила на нас прощальный взгляд.
— Догоняйте! — и помахала рукой.
Я ощутил приступ ревности и полез в броневик. Как ловко он её забрал. Нет, сейчас я даже не думал о том, что она с Бесом. Пусть делает что хочет, меня вдруг взволновало другое.
— Ты чего, Жень? Сам не свой, — спросила меня
