– Молчат. Обещали перезвонить в пятницу, в крайнем случае, в понедельник.
– Могли бы быстро сделать. У нас узлов на складе полно. До января вполне бы управились. Заманчиво.
– Надо ждать. Обещали же. Когда есть работа, можно и подождать.
– Завтра едем с Юрой на шеф-монтаж. Ты не видел план объекта? Там ещё должна быть схема установки опор? – рассеянно спросил Виталий, – в зелёной такой папочке. У тебя на столе была.
Он подошёл к столу Сергея и стал небрежно перебирать бумаги.
– Я же тебе отдал. Чтобы было под рукой.
– Не давал ты мне ничего. У тебя вся папка была на столе. Что это, – копался он в бумагах, – чего только нет! Кроме того, что надо. Я помню! Такая зелёная папочка… была у тебя!
– Перестань искать то, чего нет, там, где не может этого быть!
– Вот что ты сейчас мне сказал?
– Там этой папочки нет. Трудно быть бестолковым!
– Что ты мне говоришь! Всё на листочках, каких-то бумажках, заметки какие-то кругом. Есть ежедневник – пиши туда!
Марина подошла к столу Виталия, вынула из стопки зелёную папку и молча протянула ему. Он повертел в руках, вытащил листки.
– Вот же они!
– Действительно, они! – сказал Сергей.
– Странно! Всё дело в барабашках. – Виталий молча присел к столу, стал внимательно просматривать схему.
– Всё дело в том, где они поселились.
– Кто?
– Конь в кожаном пальто. Барабашки!
– При чём здесь барабашки? – пробормотал Виталий.
– Выдумает же, писатель… мемуаров! Барабашки, запрещённые бараба… шки. – И стучал по клавишам, слова набирал в поиск.
Сергей словно со стороны сейчас смотрел на него, на стриженые седеющие виски, непричёсанные, мальчишеские, неуместные, но такие замечательные вихры, и вскинулось ощущение веселья внутри.
– Рассеянность Виталия – от потери привычного порядка вещей. Их последовательности по ходу дня. Они составляли смысл его работы. Это так важно для мужика – работа. Это основа жизни нормального мужика. Без этого он хиреет, впадает в депрессняк, пить начинает, дуреть, терять ориентиры, в странную задумчивость погружается, как в пену невесомую, обволакивающую, становится настолько рассеянным, что хочется подойти и щёлкнуть его по лбу. Не сильно, так – напомнить, вернуть в это место и в это время. Вот как ложкой по лбу дед меня слегка пристукивал, чтобы кушал, а не вспоминал прочитанные книжки, сидя за обеденным столом, – думал Сергей.
– Может быть, пообещать ей откат? Ну, этой, «бабочке», десять на двадцать? Кстати, она не звонила? – спросил Виталий.
– Она ничего не решает. Ты внимательно посмотрел на неё? Во что одета, как обута, что говорит. И как говорит.
– А что, нормально одета. Молодая такая тётка.
– Вот именно, «тётка». Тему отката я прикрыл! Она стала темой «заката»!
– Почему это вдруг так резко, меня не уведомил?
– Потому! И не вдруг! Вспомни про откат для коммунальщиков. Пятьдесят «штук». Я пообещал с твоего благословения, потом меня прессовали мордастые дяденьки – когда отдадите, вы что – кинуть нас решили. И прочие веселые разговорчики. Полгода тянулось! Забыл? А я никак не могу забыть!
Марина накинула рабочую куртку, вышла в цех. Миша пошёл на улицу курить, и Пальма увязалась за ним: а вдруг поиграет с ней, служить предложит.
– Так они же деляги и воры! Вспомни эти мурлы! Мурла! Коммунальщики! Хари эти уголовные!
– Вот ты бы сразу им об этом и сказал. Мол, не нужен нам ваш договор, потому что вы воры и деляги. А мы честные, бедные, но гордые производственники! Ты же благословил, одобрил. А я полгода отбрёхивался. Знают мой мобильный и достают без конца! Я унижаюсь, упрашиваю, как для себя. Послушай, ты случайно не садо-мазо? Может быть, тебе нравится унижать, орать, топать ногами незнамо за что? Этакий Наполеон! Император от слова «императив»! Или наблюдать, как над другими измываются?
– Что ты ерунду городишь! У меня столько всего – и налоги, и аренда, и зарплата! Откуда взять на это всё? Ни сна, ни покоя! Думай за всех! День и ночь!
– Не надо лукавить! Коммунальщики сто процентов предоплату сделали и не особенно торговались. А ты, уж если впрягся – тяни. И не обещай зря. Или обещай конкретно по срокам. Откат предлагай сам. Если уж без него не обойтись. Лично. Как гендиректор. Я – не буду. Уволь!
– Чистоплюй! Это твоя работа. Реализация, клиенты.
– Да! Согласен. Наличку таскать в сумке, сотни тысяч – тоже моя работа? Только теперь я начинаю понимать весь ужас того, чем я занимался. Полулегальный работник с сумкой налички. И где – в Москве! На каждом углу чёрт-те что может сложиться! Хоть на десять миллионов договор принёс на фирму, хоть три, хоть один! Всё едино: что картошку в корыто насыпали, что апельсины, что помои! Хоть бы спасибо сказал. Так вот – даже просто подошёл, руку пожал – спасибо, брат Серёга, за честную службу на общее благо. Нет, не перед строем даже! Мне медаль не нужна. И благодарность в приказе – тоже.
– У тебя богатое воображение.
– Да! Это моё единственное богатство. Других – не нажил. И ты хоть бы раз сказал… Даже с днём рождения не поздравил. Ни разу за три года!
– У тебя на зимние каникулы в январе выпадает, каждый раз забывается за год.
– И значит, это причина лишать меня дня рождения?
– Это ровным счетом ничего не значит, просто я всего не упомню. Подсказал бы.
– Вот ещё! Ты даже работяг поздравляешь, а меня будто и нет. Не родился ещё. Всё ждешь, когда же я родюсь.
– Извини, рассеянный стал. Ну, хочешь, я три раза подряд прямо сейчас тебя поздравлю с днём рождения.
– «Дорога ложка к обеду». И как ты говоришь о моей работе – «сходи, поболтай»! Бабы болтают на базаре! Клиента надо уговорить. Грамотно, чтобы понял, что мы можем сделать именно то, что он хочет. И что его не кинут, и дело того стоит. Купить – наука, продать – искусство! А с твоим-то характером упёртого ёжика. У тебя же все – дураки, кто не может отличить гайку «эМ десять» от «эМ шестнадцать»! Только вот люди в этом не виноваты. Ну, не всем дано знать размеры болтов, гаек, сечений… косинуса, арктангенса, угла наклона стропил к верхней обвязке… Если забыл, что такое таблицы Брадиса, как ими пользоваться…
– Когда?
– Не помнишь?
– Рабочая виза годовая – двадцать пять тысяч, квартира – пятнадцать в месяц, единый проездной – тысяча семьсот. Зарплата. Неплохая, даже по условиям Москвы. Посчитай.
– Хочешь, я подсчитаю процент того, что потрачено на меня от тех десятков миллионов рублей, которые принесли «вынянченные» мной договора? Моя болтовня! Пять процентов за три года! И ты пользуешься тем, что мне некуда бежать, что я пенсионер в возрасте. Что – это мне надо? Как бомж-нелегал, на раскладушечке. Сплошная романтика. Забытая и весёлая! За кусок хлеба и сто грамм водки перед сном?
