— Это… это просто неслыханно! — возопил он. — Вы, что ж,думаете, что меня можно подкупить! Нет, это поистине неслыханно! Если об этомстанет известно…
Капитан Блад хмыкнул.
— Вот что вас беспокоит? А откуда же это станет известно?Полковник де Кулевэн обязан мне, по меньшей мере, молчанием.
Это вывело полковника де Кулевэна из задумчивости:
— О, разумеется, по меньшей мере, по меньшей мере, сэр.Можете быть совершенно спокойны на этот счёт.
Макартни переводил взгляд с одного лица на другое. Соблазнбыл явно слишком велик. Он хрипло выругался.
— Я возвращусь в шесть часов, — резко сказал он.
— Со стражей, майор? Или один? — задал коварный вопроскапитан Блад.
— Это… там видно будет.
Майор вышел, и они услышали за дверью его тяжёлые шаги.Капитан Блад подмигнул полковнику и встал:
— Спорю на тысячу фунтов, что он вернётся без стражи.
— Не могу принять вашего пари, ибо я сам того же мнения.
— Вот это очень прискорбно, потому что мне понадобятсяденьги, а я не вижу другой возможности их добыть. Может быть, он согласитсявзять с меня расписку?
— Пусть этот вопрос вас не беспокоит.
Капитан Блад внимательно вгляделся в грубую, хитрую физиономиюполковника. Полковник улыбнулся подчёркнуто сердечно. И всё же эта улыбка нерасполагала к себе.
А улыбка всё ширилась, она так и сверкала дружелюбием.
— Вы можете поесть и отдохнуть со спокойной душой, сэр. Яулажу это дело с майором Макартни, когда он вернётся.
— Как можете вы его уладить? Вы внесёте за меня эти деньги?
— Я обязан вам значительно большим, мой дорогой капитан.
Капитан Блад окинул полковника быстрым испытующим взглядом,потом поклонился и в самых высокопарных словах выразил свою благодарность.Подобное великодушие было просто невероятным. А в устах проигравшегося в пух ипрах, преследуемого кредиторами игрока оно казалось тем более неправдоподобным;если бы кто-нибудь и мог попасться на эту удочку, то уж никак не умудрённый жизненнымопытом капитан Блад.
Подкрепив свои силы едой, Блад, несмотря на усталость, долголежал без сна на мягкой постели под пологом, которую приготовил ему негрАбрахам в просторной светлой комнате на втором этаже. Лежал и перебирал впамяти все события этого дня. Ему припомнилась внезапная, едва уловимаяперемена, произошедшая в поведении де Кулевэна при сообщении о том, что емудолжна достаться награда; припомнилась и слащавая улыбка, игравшая на егогубах, когда он вдруг пообещал уладить дело с майором Макартни. Нет, полковникде Кулевэн отнюдь не из тех, кому можно доверять, или же капитан Блад совсем незнает людей. Блад понимал, что его персона представляет довольно солиднуюценность, за которую многие готовы будут драться. Английское правительство высокооценило его голову. Но было также общеизвестно, что испанцы, не ведавшие отнего пощады, заплатят в три и даже в четыре раза больше, лишь бы заполучить егоживым, чтобы затем иметь удовольствие зажарить его на костре во славу божию.Быть может, этот низкий человек де Кулевэн внезапно сообразил, что судьба,забросив на этот остров избавителя его жены, даёт ему тем самым возможностьисправить свои пошатнувшиеся дела? Если хотя бы половина тех жалоб, чтоизливались из груди мадам де Кулевэн во время ночного путешествия в пинассе поморю, соответствовала действительности, не было ни малейшего основанияпредполагать, что какие-либо соображения щепетильности или чести могутостановить полковника де Кулевэна.
И чем глубже вдумывался капитан Блад в своё положение, темсильнее росла его тревога. Он чувствовал себя в ловушке. И уже начал дажеподумывать, не подняться ли ему сейчас с постели и, невзирая на огромнуюусталость, не попробовать ли пробраться к пристани, разыскать свою пинассу, ужесослужившую ему однажды хорошую службу, и отдаться на милость океана? Но кудаможно доплыть в этой утлой посудине? Только до близлежащих островов, а это всёбыли либо английские, либо французские владения. На английской земле его ждалиарест и виселица, да и французская, видимо, не сулила ему добра, если здесь, наэтом острове, правитель которого был столь многим ему обязан, его подстерегалагибель. Единственное, что могло бы его спасти, — это деньги. Тогда, если воткрытом море его подберёт какое-либо судно, он, располагая достаточной суммой,может рассчитывать на то, что шкипер, без лишних расспросов, согласитсявысадить его на Тортуге. Но денег у него не было. И, кроме крупной жемчужины,украшавшей его левое ухо и стоившей примерно четыре тысячи реалов, не было иникаких ценностей.
Он готов был проклинать этот злосчастный поход на пирогах,этот набег на ловцов жемчуга, который, окончившись столь плачевно, разлучил егос кораблём и заставил носиться на каком-то обломке по воле волн. Однако,поскольку проклятия по адресу былых бед, ни в коей мере не помогаютпредотвратить беды грядущие, капитан Блад решил, что, как говорится, утровечера мудренее, а посему прежде всего необходимо восстановить свои силы сном.
Он положил себе проснуться в шесть часов, так как к этомувремени должен был возвратиться майор Макартни, и благодаря многолетнейтренировке, проснулся, как всегда, минута в минуту. Положение солнца на небе сдостаточной точностью оповестило его о том, который час. Он соскочил с постели,разыскал свои башмаки, тщательно начищенные Абрахамом, кафтан, такжеприведённый им в порядок, и, наконец, парик, который этот добрый негр непреминул причесать. И едва успел он облачиться во все вышепоименованныепредметы, как в раскрытое окно до него долетел звук голосов. Сперва послышалсяголос Макартни, а затем — полковника Кулевэна, сердечно приветствовавшегомайора:
— Прошу вас, сэр, входите, входите.
«Я проснулся как раз вовремя», — подумал Блад и решил, чтоэто хорошее предзнаменование. Он начал осторожно, крадучись, спускаться вниз.Ни на лестнице, ни в коридоре никого не было. Перед дверью, ведущей в столовую,он остановился и прислушался. Оттуда доносились приглушённые голоса. Нособеседники находились где-то слишком далеко — по-видимому, в следующейкомнате. Капитан Блад бесшумно приотворил дверь и шагнул через порог. Встоловой, как он и предполагал, тоже никого не было. Дверь в соседнюю комнатубыла прикрыта неплотно, и оттуда доносился смех майора. Затем Блад услышалголос полковника:
— Будьте покойны. Он у меня в руках. Испания, как вы самисказали, заплатит за него втрое, а может, и вчетверо больше. Значит, он будетрад дать за себя хороший выкуп, ну, скажем… раз в пять больше суммы,назначенной англичанами. — Полковник довольно хмыкнул и прибавил: — У меня естьпреимущества перед вами, майор: я могу требовать с него выкуп, а вам,английскому офицеру, это никак невозможно. Так что, если всё это прикинуть иучесть, то вы, поразмыслив хорошенько, должны быть довольны, что и вамперепадёт тысчонка фунтов.
