не кажется, что это не очень честно по отношению к ней? Она и так чувствует себя, как арестантка какая-то! И как ты, вообще, вызвался стать ее надзирателем?! — кипятился друг.
— Иначе бы ее не выпустили из камеры, — аргументировал Бэрс, — Если бы Торгирус не сдал тот свой отчет о взятии Грида в баре, Амнер не узнала бы, что Солари здесь, и ее бы не арестовали. Ты же помнишь, как Амнер орала на нас, когда узнала, что мы самовольно ведем расследование о пожаре в Вэроми. С каким трудом удалось из нее выбить ордера на арест всех подозреваемых по этому делу. Не говоря уже о том, что мне пришлось с три короба наврать, чтобы Солари отпустили. Я сделал все, что смог!
Мне не было видно лица детектива, но по одной его позе и резким движениям я поняла, что он злиться на меня и Риса. Друг выскочил из комнаты, хлопнув дверью. А Бэрс подошел к зеркалу и многозначительно посмотрел мне в глаза.
Я знала, что в зачарованном зеркале только он видел меня. Но, словно застуканная за подглядыванием, отвернулась, а он щелкнул пальцем по стеклу и исчез. Меня резали, как бритвами острые ощущения несправедливости и нечистой совести. Как же это у него выходило постоянно выставлять меня виноватой?! Хитрый манипулятор!
Через несколько секунд он вернулся в кабинет.
— Теперь ты знаешь, как было дело, — мрачно подытожил детектив, ожидая моих комментариев.
Я ничего не ответила. Мне и до прихода в отдел было не хорошо, а сейчас, чтобы зубы не начали отбивать чечетку, я сильно сжала челюсть и сидела, съежившись на стуле. Бэрс, как всегда, счел мое молчание проявлением упрямства или просто игнором. Его глаза зло сверкнули и, казалось, навсегда остыли. Нацепив маску безразличия, он неожиданно сообщил мне, что мы сейчас полетим производить арест Эмина Кливи. Я очень удивилась этому и обеспокоенно спросила, с трудом выжав из себя слова:
— Но ведь ты говорил, что если его возьмете, то спугнете заказчика?!
— В то время я не знал о трактирщике. А Кливи — всего лишь промежуточное звено во всей этой цепочке. Не думаю, что о его аресте, станет известно главному шантажисту. Но кое-что мы все же выясним. — речитативом прокомментировал дознаватель, запирая документы, собранные со стола, в ящике.
Арестовать Кливи оказалось совсем не сложно, ведь за ним круглосуточно велась слежка. Так что на выходе из архива Бэрс вместе с парой визуаров спокойно его взяли.
— Эмин Кливи, вы обвиняетесь в должностном преступлении с целью пособничества в незаконном пересечении междумирных границ и похищении человека, — отчеканил детектив.
Я сидела в припаркованном возле здания-ракушки примвере Бэрса и слышала, как он допрашивает Химеру прямо на улице.
— У вас нет на меня ничего! — заносчиво ответил Кливи на предъявленные ему обвинения.
Бэрс спокойно развернул перед ним какую-то бумагу.
— Это ордер на ваш арест. Против вас дал показания соучастник этого дела Гидеон Хильдер, которого вы отправили в Эгоцентриум, украв из архива ключ. И в ходе следствия также выявилась ваша связь с Равилем Герером.
У Кливи перекосило лицо.
— Для кого вы наняли Хильдера? — после нескольких часов допроса Бэрс не собирался церемониться с архивариусом.
Понимая, что сухим ему уже не выйти, он ответил:
— Меня нанял Герер, чтобы я выкрал человека, связанного с Солари Грихэль, которая убила нашего сотрудника и сбежала в Эгоцентриум. Я нашел для этого дела Хильдера и отправил его в тот же мир. А для чего это Гереру — я таких вопросов не задавал. Мне платили и ладно.
— Откуда вы знаете Равиля Герера? — продолжал детектив, — и что он вам еще поручал?
— Да я его давно знаю, еще когда сам жил в Таргери. Несколько месяцев назад Равиль попросил, за хорошую плату разумеется, подчистить некоторые данные в картотеке, связанные с пожаром в Вэроми, чтобы он выглядел как несчастный случай.
Детектив еще что-то говорил Кливи, но я уже не слушала. Теперь я понимала, почему не нашла в архиве ни одного свидетельства о пожаре.
Визуары увезли арестованного в таком же сером примвере, что ранее меня.
Практически на автомате я приготовила ужин и позвала Бэрса к столу. Детектив молча жевал жареные овощи. Нарушив тишину за столом, я спросила:
— А зачем, вообще, похитили Горина? Ведь у шантажиста уже есть заложники — мои родители и братья.
Бэрс оторвал взгляд от тарелки, проглотил еду и неожиданно мягко ответил:
— Может из-за того, что ты потеряла память и никого из прежней жизни не помнила. Поэтому и нужен был такой человек для приманки, который бы имел для тебя значение теперь. — Бэрс задумался и добавил, — Я уверен, что главный заказчик всего этого дела тоже был в Эгоцентриуме и узнал, о последствиях твоей аварии.
Я с тревогой подумала, что, если Горин у Герера, где же тогда моя семья, если этот таинственный шантажист увез их. Голова у меня кружилась, а глаза горели, словно в них насыпали перец. Есть я не могла. Держась за горячую чашку с чаем, как за последний на Земле источник тепла, я спросила:
— А Гэрис с нами полетит в Таргери освобождать Горина?
Бэрс как-то резко помрачнел и с ненавистью зыркнул на меня.
— Я больше не позволю тебе общаться с ним! — грубо отрезал он.
От возмущения я растеряла все приличные слова и уставилась на него.
— Почему это?! — выпалила я, хотя сама уже решила, что так было бы лучше для Риса. Но я возразила уже из принципа. — Неужели я ему настолько не подхожу?!
— Ему — нет.
— Ты не имеешь права! — возмутилась я.
— Имею! — жестко бросил мне в лицо Бэрс, — даже более того, я обязан следить за каждым твоим шагом! Ты — подозреваемая, поэтому не можешь гулять где вздумается и с кем хочется!
Я вылетела из кухни в гостиную, крича на ходу:
— А мнение Гэриса на мой счет ты не желаешь узнать?! — я чувствовала дикую тошноту и звон в ушах.
— Я думаю он со мной согласиться! — крикнул в ответ Бэрс, стоя напротив меня, уперев руки в боки.
— А мне кажется, что ты… — но я не договорила. Пол ушел у меня из-под ног, и я потеряла сознание.
Боль разрывает все мое тело. Сквозь вспышки цветных пятен и шум в голове я слышу неясные голоса, обрывки фраз.
— У нее сильный жар и лихорадка.
Кажется, что в моей голове разыгрывается симфонический оркестр пред какой-то премьерой. Жуткая какофония! Я будто лежу на дне океана под толщей воды, которая стискивает,
