люди и их жилища… им подобны… По утрам умирают, по вечерам нарождаются… – порядок такой только и схож, что с пеной воды»3.
Стихи Рёкана Янагида Сэйдзан уподобляет мозаике, искусно сотворённому витражу, выложенному из отдельных слов, образов, поэтических мотивов и символов, восходящих к разным литературным источникам, а потому предполагающих немалую литературную эрудицию читателя, его свободную ориентацию в поэтической традиции Китая и Японии.
Значению и богатству символических интерпретаций, например, слова костер (такиги) Янагида Сэйдзан посвятил целую главу своей книги о Рёкане 4.
С вязанкой дров за плечами
Спускаюсь западным склоном горы
По тропке – ухаб на ухабе!
И порою, присев ненадолго в тени сосны,
Замираю, услыша весенних птиц.
При чтении первых же слов стихотворения редко кому из японцев не придет на память знакомый с детских лет образ Ниномия Сонтоку – прославленного ученого эпохи Эдо, вышедшего благодаря необыкновенному упорству и тяге к знаниям из самых низов японского общества. Его скульптурное изображение в виде юноши, согнувшимся под тяжестью вязанки дров и с раскрытой книгой в руках можно и теперь нередко увидеть в разных уголках Японии, особенно перед воротами школ в напоминании об одной из самых известных конфуцианских добродетелей, культивируемых на Востоке, – стремление к учению.
Поэтика стихов Рёкана настраивает на созерцательное и предельно внимательное отношение к миру, призывает не столько смотреть 見, сколько всматриваться 観, не слушать 聞, а вслушиваться 聴 в звуки и краски мира, будь то спокойное течение реки Танигава или шорох ночного дождя, тихий и задумчивый шелест опадающих осенью листьев. Ни что не раскрывает душу поэта, как его стихи. А Рёкан был прежде всего поэтом: поэтом не в смысле профессиональной одаренности, а в смысле особого – тонкого и глубокого – восприятия действительности, чье сердце с особой обостренностью отзывалось на все вибрации мира. Трудно не согласиться со словами крупнейшего в Японии знатока и исследователя жизни и творчества Рёкана Янагида Сэйдзана: «В сегодняшнее душное и тревожное время, исполненное ненужной и бестолковой суеты, одна только мысль о Рёкане словно бы очищает сердце, внушает мужество и стойкость»5.
Заключение
В чем причина нестарения, вневременности, неувядающей силы традиционного японского искусства? Почему и сегодня во всем мире интерес и тяга к нему не только не угасают, но становятся все более очевидными? Ответ на это вопрос надо искать, по-видимому, в том, что ориентировано оно не на преходящие, сиюминутные потребности и иллюзорные ценности, ни на эго, которое всегда зависит от временных прихотей, а на сущностные проблемы человеческого бытия. Иными словами, следует Пути, ведущему к Истине, самопознанию, внутреннему самообновлению. Мы вправе сегодня говорить о феномене, об исключительной силе его воздействия на духовный мир человека, сердце которого готово открыться красоте, мудрости, богатству потаенных смыслов, заложенных в творениях дзэнских мастеров. И не в том ли назначение разных видов искусств, возникших в контексте дзэнского учения, чайный ли это ритуал, живопись ли, каллиграфия, поэзия или садовое искусство, чтобы напомнить человеку о связях вертикальных, о знании, исходящем из Высшего источника, из самых глубин просветлённого сердца? Будучи «временным выражением безвременного, беспредельного, не имеющего границ, искусство осуществляет связь с высшим Бытием» 1 через знак, символ, метафору. Осуществляет оно эту связь, следуя принципу исин дэнсин, что означает передачу истины непосредственно «от сердца к сердцу», минуя поучения, словесные наставления, логические, интеллектуальные обоснования. Функцию Учителя, Наставника берет на себя само искусство, указующее Путь. А потому и «метаискусством» оно названо российским востоковедом не случайно, ибо задачи его выходят далеко за пределы только лишь эстетических.
В свое время величайший драматург и мыслитель Японии XV столетия, последователь дзэнского учения Сэами изложил свои взгляды на роль и назначение театрального представления Но: «Говорю о сокровенном. Итак, что такое искусство Но? Оно должно уравновешивать сердца всех людей, воздействовать на чувства высоких и низких, быть источником долголетия и счастья, продления жизни». Трудно не согласиться с размышлениями Т. П. Григорьевой о том, что «Сэами не зря называют мудрецом, ибо его интересовало искусство Но не само по себе, а как способ очищения души, Путь Спасения» 2, духовной трансформации, внутреннего преображения. В не меньшей мере это относится и к другим видам искусства Японии, взращенным дзэнским мироощущением. Органично вплетенные в пространство буддийского храма, они сопутствуют и помогают человеку на его пути к Озарению.
Примечания
Путь сада
1 Suzuki D. Т. Zen Buddhism. Selected Writings. N. Y., 1956. P. 290.
2 Гундзи M. Японский театр Кабуки. M., 1969. С. 24.
3 Suzuki D. Т. Mysticism. Christian and Buddhist. L., 1957. P. 31.
4 Бергсон А. Смех. M.: Искусство, 1992. C. 11,13.
5 Там же. С. 31.
Введение
1 Covell J. C., Yamada Sobin. Zen at Daitoku-ji. Tokyo; N. Y.; San Francisco, 1974. P. 104.
2 Hisamastsu Sin'ichi. Zen and the Fine Arts. Kodansha International LTD, 1971.
В безмолвии дзэнского сада
1 Цит. по: Bring М., Wayemberg J. Japanese Gardens. Design and Meaning. USA, 1981.
P. 164–165.
2 Виноградова H. А. Скульптура Японии. III–XIV века. M., 1981. С. 181–188.
3 Цит. по: Bring М., Wayemberg J. Japanese Gardens. Design and Meaning. New York: McGraw-Hill Book Company. P. 166.
4 Николаева /7. С. Японские сады. M., 1975. С. 97.
5 Hayakawa Masao. The Garden Art of Japan. N. Y.; Tokyo, 1977. P. 64.
6 Covell J. C. Under the Seal of Sesshu. N. Y, 1941. P. 29.
7 Штейнер E. С. Иккю Содзюн. M., 1987. С. 122.
8 Там же. С. 123.
9 Малявин В. В. Китай в XVI–XVII веках. М, 1995. С. 207.
10 Isamu Kurita. The Spirit of Stone // Chanoyu Quarterly. 1977. № 19. P. 50.
11 Малявин В. В. Китай в XVI–XVII веках. М., 1995. С. 208–209.
12 3авадская Е. В. Слово о живописи из Сада с горчичное зерно. М., 1969. С. 108.
13 Накорчевский А. А. Синто. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2000, с. 91.
14 Slawson D. A. Secret Teachings in the Art of Japanese Gardens. Design principles. Aesthetic Values. Tokyo, N. Y., 1987. P. 75.
15 Ibid. P. 61.
16 Kukai. Major Works. Translated with an Account of His Life and a Study
