синеватыми отблесками, отзываясь на ее сердечную боль и гнев.
Тирис! Как она могла? Так обойтись с ним… с таким прекрасным… светлым… Кюбико выкинула из воспоминаний то, что Кайми пытался убить Тиана и называл ее чудовищем. Помнила другое: как даже в самых огненных порывах страсти бережно, почти благоговейно ласкала чудесные льдистые крылья… Боялась навредить. А эта мерзавка…
Лисица зарычала бы, не будь она сейчас в облике другого существа. Она спешила в обитель Грифона. Позаимствованный полет не опирался, конечно, на чувство направления, врожденное у многих крылатых созданий. Хорошо, что Дин, которому Кюбико давно открыла свой секрет, подробно рассказал об ориентирах. Да и у встречных грифонов всегда можно спросить дорогу, некоторые даже вызываются проводить в нужное место.
Но сейчас Кюбико никого не спрашивала, она летела так низко над водой, как только могла. Ей неловко, как будто даже стыдно было подниматься высоко.
Наконец-то перед ней прорисовались на фоне жемчужно-серого неба две примечательные скалы. Одну из них облепляли внушительные гнезда грифонов. На соседней возвышалось массивное каменное здание с узкими окнами. Да, это то что нужно.
Несколько грифонов поднялись со скалы и полетели рядом с Кюбико. Их зоркие орлиные глаза видели в колебании воздуха, издающем неровное лазурное свечение, живое существо. Они проводили непонятное для них создание до самых дверей обители. И когда перед ними вдруг возникла рыжеволосая девушка, издали удивленный клекот.
Встретил Кюбико Торгест — светловолосый худощавый мужчина с умным и цепким взглядом. Он был уже немолод, многое в жизни испытал и пользовался немалым уважением других Всадников.
— Я лисица-оборотень! — сразу выпалила девушка. — Дин-Ри — мой хороший друг. Я к травнице. Мне нужна помощь.
— В помощи мы никому не отказываем, — умные глаза Торгеста поблескивали любопытством, красота юной иномирянки произвела на него приятное впечатление. — И друг Дина — наш друг. Значит, тебе нужна Хельга… Она сейчас занята больным. Но пойдем, я провожу тебя.
Северянин провел лисичку в полутемный зал с высокими окнами, загадочно освещенный волшебным лунолистом. Оттуда через узкий коридор они прошли к комнате, где Хельга разместила больного.
Пациентом ее был Дуглин, поспешно доставленный в обитель сильфами. Ему значительно полегчало, ведь травница быстро подобрала нужное противоядие. Он лежал на большой деревянной кровати, кутаясь в простыню, и с интересом поглядывал на девушку. Хельга что-то усердно размешивала в чашке с травяным чаем.
— Ты хорошая девочка, — сказал Дуглин. — Совсем меня не знаешь, а лечишь.
Травница пожала плечами.
— А как иначе?
— Так может, я злодей какой-нибудь… кстати, так оно и есть. А вы, Всадники, вроде как за добро, и все такое…
— Ох, Дуглин… добро, зло… помогаем, кому можем. Работа такая. А про тебя сразу ясно, что ты темнишь. Сильфы сказали — ты человеческий карлик. Похоже, не видели их никогда. Ты не карлик. Ты здоровый, отлично сложенный сильный мужчина. Только очень невысокого роста. У нас таких нет… не было, скажем так. Вот, мед добавила. Пей…
Подала пациенту полную чашку. Дуглин взял укрепляющий отвар, принялся пить понемногу. Суровое смуглое лицо, которое обычно он брил как можно чище, успело зарасти щетиной, и это очень ему шло. Сделав маленький глоток, он невольно провел пальцами по щеке. Хельга уловида этот жест.
— Хочешь побриться?
— Нет. Ни к чему теперь.
— Кто ты?
— Цверг. Я знаю, что и в других мирах есть подобные нам. Нас по-разному называют… дварфы, гномы… И все мы длиннобородые коротышки. Я поэтому-то там, у себя, начал бриться.
— Зачем? — полюбопытствовала травница.
— Потому что цверги прогнали меня, и мне было стыдно. Хотел, чтобы за человека принимали.
— Прогнали?
— Ну да. Смошенничали мы с родичем. Я кузнецом был, хорошим. Мне золото, серебро приносили, вещи украшать… Ну а родич мой умел как-то шаманить, драгоценные металлы подделывать. Возьми да подбей меня на обман. Я не оправдываюсь. Вор и есть. Хотел это ради дочери… чтобы жила она, как маленькая королева. А добился того, что и женушка от меня отвернулась, и дочку против настроила. Потом за другого вышла…
— Жаль мне тебя, пусть ты и сам виноват.
— Да ну? А чего вдруг жаль?
— Сама не знаю… Я вроде как тоже неприкаянная.
Хельга усмехнулась, сама не понимая, почему вдруг откровенничает с этим чужаком, который утверждает, что он злодей.
— Моя мать была служанкой у богатого человека в Гловер-Силле. Он соблазнил ее, и родилась я. Потом мама устроилась работать швеей, за ней стал ухаживать хороший человек. Вышла за него… Я всегда чувствовала себя лишней в семье. Хорошо, что я росла сильной и храброй, научилась сражаться. Один из грифонов принял меня, и так я стала одной из немногих сестер в Братстве.
— Нравится тебе здесь?
— Да.
— Тогда почему ж — неприкаянная?
Хельга поправила косу и ничего не ответила.
— Ясно, — усмехнулся цверг.
— Да что тебе ясно! — разозлилась девушка. — Выпил? Давай сюда чашку.
— Не кипятись. Я к тебе в душу не лезу. А вот с моей душой что-то странное, видать, происходит…
В самом деле — почему вдруг тоска по Тирис притупилась, словно его дорогая девочка — здесь? Рядом с ним… словно в буквальном смысле — в его сердце?
Он не успел поразмыслить над этим, потому что как раз в этот миг в комнату заглянула Кюбико.
Девушка застыла на пороге, увидев Дуглина. Ее большие глаза еще сильнее раскрылись от изумления. А потом она вспыхнула, как сухая трава от россыпи огненных искр.
— Ты! — выкрикнула кицунэ. — Палач, приспешник Тирис!
— Ты кто такая? — возмутилась Хельга. — Выйди сейчас же, здесь больной!
— Да хоть мертвый! Если б он только меня посадил на цепь, как безмозглую зверюшку… Но… что они сделали с Кайми! Не прощу!!
Мгновение — и Кюбико обернулась лисой, бросилась на Дуглина, вцепилась ему в ногу. Простыня тут же окрасилась кровью, а языки огня, сорвавшиеся с хвоста кицунэ, едва не устроили пожар.
Хельга плеснула на лисичку водой, а Торгест с неожиданной силой в жилистых руках оторвал волшебного зверька от Дуглина.
— Девчонка в своем праве, — пробурчал цверг. — Могли бы ее и не останавливать…
Кюбико вновь обернулась человеком, и Торгест, почувствовав у себя в ладонях упругое девичье тело, тут же ее отпустил.
— А я-то думала, здесь друзья! — горестно воскликнула лисица. — Оказывается,
