запереть чемодан в ячейку. Они встретились в сквере неподалёку, и она приготовилась покорно выслушать все его упрёки — но вместо этого он начал утешать её. От чего она почувствовала себя ещё хуже, ещё более виноватой. Уж лучше бы обругал…
— Катя, что с тобой?!
Она чуть не налетела на кого-то, идущего навстречу…
— Света?.. — с трудом сфокусировала она зрение на стоящей перед ней фигуре. — Привет…
— Да на тебе ж лица нет. Что стряслось?
— Ой, Свет, не спрашивай даже…
— Рассорились?
Катя испуганно уставилась на подругу.
— Ты о чём?
— Ты знаешь, о чём. Послушай, Кать, поехали сейчас ко мне — пока ты в таком состоянии под машину не попала, — Света взяла её под руку и потащила назад, к троллейбусной остановке. — И не запирайся. Я ведь тоже, наверное, не совсем дура. Ты как с Кавказа вернулась тогда, весь год цвела, что та майская роза. А в сентябре — ну словно подменили. И вдруг в Москву укатила, ни с того ни с сего. Но вот шарф тебя выдал. Не заметила, думаешь, на чей свитер похож? Я и в личном деле сверилась: так и есть, день рожденья. Нет, ты не думай, я тебя нисколько не осуждаю. Знаешь мой принцип: сам живи и другим не мешай. Я на твоей стороне на все двести процентов. Но что случилось-то?
Не сопротивляясь, Катя дала увести себя. Подруга усадила её на кухне, выгнав в гостиную собравшихся пообедать мужа с сыном, и принялась отпаивать чаем с вишнёвым ликёром, выслушивая сумбурный рассказ.
— Счастливая ты, Катерина, — мечтательно улыбнулась она в конце, откинувшись на спинку стула и заложив руки за голову. — Не хочу сказать, что я своего не люблю, но чтоб такое… Это ж крышу совсем снести должно было…
— Ох, Светка, не представляешь… Напрочь…
— Ладно, — Света выпрямилась и сменила тон на деловой, — не расслабляемся. Где он сейчас?
— У Чижова договорился переночевать.
— Звони ему. Нет, лучше я позвоню, незачем тебе там светиться. Условимся, где встречаемся.
— Зачем?
— На дачу к нам поедем. Мы на днях в Крым отчаливаем, так что до сентября она — ваша. Живите. А мне перед отъездом всё равно захватить там кое-что надо — вот заодно и вас забросим.
— Спасибо, Свет…
— Да не за что. — И рассмеялась: — А ведь ты, выходит, послушалась-таки меня.
Катя непонимающе взглянула на неё.
— Окрутила себе там, на югах, перспективного мужа. Перспектива, может, и не из самых близких, но, согласись, МГУ. Не наша с тобой богадельня.
— Никого… — Андрей озадаченно озирался по сторонам, стоя на почти опустевшем перроне. — Ты уверена, что она обещала нас встретить? Как к ней проехать, помнишь?
— Кажется… У меня телефон где-то записан.
Катя полезла рыться в своей новой, купленной неделю назад в ГУМе югославской сумочке, когда он тронул её за плечо и кивнул в направлении перехода через пути:
— Не она?
По платформе в их сторону бежала молодая пухленькая женщина с ребёнком на руках.
— Наташа! — Катя кинулась ей навстречу, бросив Андрея разбираться с багажом.
— Извини, опоздала — из-за этой вот, — чуть отдышавшись пояснила её подруга. — Хотела с соседкой оставить, так расшалилась… Ксана, прекрати! — дочь попыталась вытащить у неё серьгу из уха.
— Наташ, а можно мне?
— Ксанку? Забирай. То ещё сокровище. Ф-фу…
Катя не слишком умело взяла девочку на руки — и та немедленно занялась уже её серьгами…
Весь остаток дня Андрей чувствовал себя как на каких-нибудь феминистских смотринах. Наташа сгоняла его за чем-то совершенно ненужным в два разных магазина — не объяснив даже толком, как их найти. Поставила чистить картошку. А после обеда свалила на него эту малолетнюю «вождицу краснокожих». Полегче стало только когда Павел с работы вернулся — с ним хоть поговорить получилось нормально, не опасаясь всяких там хитрых подвохов…
— Ну и каков вердикт? — шёпотом поинтересовался он, когда они с Катей остались наконец одни — им постелили на разложенном диване в гостиной.
— Наташа велела немедленно бросить тебя и уйти лучше в монастырь, — прошептала она ему в ответ на ухо. — Шучу. Какой вердикт, скажешь тоже.
— Но я им понравился хоть?
— Да понравился, понравился, не переживай. И больше всего — Оксаночке. А её мнение в этом доме, похоже, решающее. Ты вообще всем нравишься, в отличие от меня.
Андрей на это только вздохнул. Затем поинтересовался:
— А вот твоя мама, как бы она ко мне отнеслась?
Катя задумалась.
— Ну, поспокойней… надеюсь — хотя тоже, скорее всего, отговаривать бы стала… А на следующий день села бы мне платье подвенечное шить. Хотя, может, и вообще ничего не сказала б: ей в таком деле, сам понимаешь, советовать не очень с руки…
Огромный серебристый шар лежал посреди лужайки, отблёскивая на солнце множеством стеклянных граней. Словно прилетевший с далёких звёзд космический корабль пришельцев. И этот корабль в мгновение ока перенёс их из шумного, наполненного суетой и автомобильными гудками города в неведомую заморскую страну… Извилистая тропинка вела сквозь вечнозелёные джунгли к заросшему тростником пруду, где розовые фламинго грациозно выгибали шеи, выискивая что-то в неподвижной, пронизанной падающими сквозь прозрачный купол лучами воде… Вокруг не было ни души, только одинокая скамья ждала их у самого берега. Это место будто специально было создано для романтических свиданий…
— Катерина Максимовна! Андрей!
Они отскочили друг от друга как ошпаренные.
— Белова?.. — растерянно выдохнула Катя, заливаясь постепенно румянцем.
— Здравствуйте! Да что вы прямо как семиклассники какие? Всё я про вас давным-давно знаю.
— От-откуда? — от смущения Катя даже начала заикаться.
— Ну я же тогда — на концерте перед выпускным — тоже за кулисами была. Только с другой стороны, вы меня не заметили. Я вас объявляла — не помните?
— И… что ты видела?
— Всё! Ах, Катерина Максимовна, как вы танцевали! Так смотрели друг на друга, ну словно всё — на самом-самом деле. А когда поняла, что всё и правда на самом деле… Чуть не разрыдалась, вот честное слово!
— И за целый год никому не растрепала? — со смесью неверия и ехидства не то спросил, не то констатировал Андрей. — Я в шоке.
— Хам, — беззлобно отмела его выпад Вика. — Вот Катерина Максимовна, она понимает — правда? Помешать такому. Никогда бы себе не простила.
Андрей с Катей переглянулись, и та едва заметно кивнула головой.
— Ладно, Бел, кончай заливать. Другое скажи, ты послезавтра что делаешь?
— Ничего. В кино собиралась… может быть. А что такое?
— Мы в это
