просто кинулась туда, откуда брезжил сумеречный свет — к другому выходу. К нему из парадной вёл недлинный коридор, который я пролетела так, что пятки сверкали — хотя очень надеюсь, что их никто не видел.
Выбежала во внутренний дворик: очень узкий, со всех сторон стиснутый стенами замка и пристройками. Мостившие тротуар плиты потрескались от некогда обрушившихся на них камней, сами валуны никуда не делись. Их, как и стены, покрывал мох. В небольшой придел под покатой крышей вела рассохшаяся дверь с проржавевшими жиковинами. Сбоку тротуар уходил чуть под уклон, и улочка поворачивала вправо. Я сделала несколько шагов, снова почти перейдя на бег, но вовремя замерла и притихла.
Голоса. Там уже кто-то есть. Наверное, они разделились…
Дыхание перехватило, я судорожно повернулась к проходу, через который выскочила во двор. Но оттуда тоже слышался полный брани говор, тяжёлые шаги, и уже показалось зарево медного света от фонарей.
Некуда бежать.
Разве что…
Прикусив губу, я осторожно приоткрыла единственную доступную дверь.
Вот сейчас старые петли протяжно скрипнут и всё…
От страха мутило, но у меня получилось отворить дверь ровно настолько, чтобы скользнуть внутрь. В нос ударило тяжёлой, многолетней затхлостью. Ещё несколько мучительно долгих мгновений я возвращала тяжёлую дощатую створку на место.
Развернувшись, чуть не потеряла равновесие, но удержалась, растопырив руки. Ладони упёрлись в шероховатый, очень противный от сырости камень. Вниз, в кромешную темноту, вела лестница. Я старалась спускаться очень тихо, осторожно нашаривая ступеньки башмаками.
И замерла на полушаге, когда услышала голоса совсем рядом.
Они уже здесь, на площадке перед дверью.
— Ну, чего? Видали девчонку? — донёсся голос небритого.
— Не-а, — противно ответил щуплый, — но кажись, я чё-то слыхал.
— Надо тут всё оглядеть.
Лицо загорелось, по позвоночнику разлился ужас, во рту пересохло.
Сейчас они решат заглянуть сюда…
Однако, по необъяснимой причине, никому не пришло в голову проверить подвал.
Вскоре они разошлись, а я продолжила спускаться, холодея поджилками. Под ногой что-то хрупнуло, заставив меня снова окоченеть на месте. Но нет, никто не вернулся на звук.
Когда ступеньки кончились, я ощупью продвинулась вдоль стены, стараясь заныкаться поглубже, но опасаясь, что могу запросто споткнуться в кромешной темноте. Зрение силилось что-то разглядеть, от напряжения перед глазами стали расплываться блёклые световые круги, но настоящего света от этих галлюцинаций не прибавилось.
Окоченевшие пальцы коснулись грубого металла.
Испугавшись, что передо мной ещё одна дверь, я быстро провела второй рукой перед собой. Прутья решётки. Если она сплошная… Нет, есть дверная ручка.
И навесной замок.
Он не позволил мне отворить решётчатую раму, но я просунула ногу между проржавевшими прутьями, втиснулась боком и… голова застряла. Стало очень страшно. Сейчас они придут, выдерут меня обратно и всё. Пришлось наплевать на боль и продолжить протискиваться. Понемногу, ещё чуть-чуть. Да, получилось!
Правда, без небольшого грохота не обошлось.
По ноге пробежало что-то живое, размером с крысу, но мне удалось не завизжать. Зато я отшатнулась и больно ушиблась о что-то твёрдое, тоже каменное. Потёрла бок, придерживаясь рукой о холодную поверхность плиты.
Ох, нет…
Скользнув ладошкой по отполированной поверхности, я смогла определить её размеры. Где-то со стол, на который можно положить человека…
Холодные мурашки забрались под одежду.
Здорово, это саркофаг.
Меня занесло в склеп.
Ладно, плевать. Соседство тихих, спокойных мертвецов гораздо лучше, чем взбесившиеся живые мужики. Ну, а если здесь когда-то ночевали вампиры — ведь замок точно принадлежал им, — то теперь эти каменные ящики вовсе пустуют.
Но затем наверху снова послышался шум.
— Нашли? — гаркнул небритый.
— Не, походу убёгла, — ответил щуплый.
— Да не убёгла она, — возразил толстяк, — где-то здесь ныкается, зуб даю.
— На кой-ляд ты эту хрень притащил? — вопросил небритый.
— Вилы? — с оттенком обиды уточнил толстяк. — Да в сарае нашёл, там всякого хлама, будто кто нарочно натаскал. Я ими кусты проверял. Думаю, нехай наколется…
Услышав это заявление, сказанное простым будничным тоном, я едва смогла закрыть рот и протолкнуть в горло поселившуюся там сухость.
— Эй, мужики. Я, кажись, какой-то грохот слыхал, — послышался запыхавшийся голос самого рослого, бритоголового бородача.
— Откуда? — вопросил главарь банды.
— Не знаю. Я из окна на втором этаже высматривал, вон из того. Кажись, откуда-то отсюдова. Стойте, а там чего?
— Где?
— Да вона, за той дверёй.
— Какой дверёй? Мать твою… Да как же это…
— Колдунство, зуб даю, — поддакнул толстяк.
— Точняк, девчонка ведьма, — плюнул щуплый. — Глаза нам отвела, зараза. Ну, щас мы её!
Сильный рывок распахнул дверь — та скрипуче возопила от боли.
Гулкие шаги по ступеням, и через забранный решёткой проём затёк свет фонаря.
Теперь я смогла различить очертания.
В просторном помещении под сводчатыми потолками размещалось шесть саркофагов. На миг возникла идея залезть в один
