плечи, оттаскивая назад, и я чувствую другие руки там, где их не должно быть, они скользят по шелку моего платья, ощупывая меня, пока меня толкают к столу. Я очень четко представляю, что они для меня запланировали, и выкрикиваю имя Левина, уворачиваясь от них, чувствуя, как юбка немного рвется, когда я наступаю на ее край каблуком.
— Не трогай ее, мать твою! — Рычит Левин, и я вижу, как вылетает его кулак и врезается в челюсть стоящего перед ним мужчины. Он уже замахивается на следующего человека, идущего к нему, но даже я вижу, что их слишком много. Он в меньшинстве, и у меня возникает ужасное, тонущее чувство, что это лишь вопрос времени, когда кто-то достанет оружие.
Грубые руки толкают меня вниз, лицом вперед на стол, и я бьюсь, пытаясь сделать так, чтобы было больно. Я не позволю этому случиться, судорожно думаю я, изворачиваясь, чтобы вцепиться когтями в руку одного из мужчин, пытающихся удержать меня, и в лицо другого.
— Она царапается, как гребаная кошка! — Восклицает один из них, отшатываясь назад. Пользуясь случаем, я еще больше изворачиваюсь, выгибаюсь и бью одного из мужчин острием каблука прямо по яйцам. Он воет и шарахается назад, а мне удается встать со стола, как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из мужчин выхватывает длинный нож, и бросается в драку к Левину.
Я выкрикиваю его имя, и он поворачивается ко мне, видя, что мужчина направляется к нему. Но уже слишком поздно.
Я вижу, как нож вонзается в бок Левина, рывком поднимаясь вверх, и кричу.
18. ЕЛЕНА
Все, что я могу думать, это то, что я должна добраться до него. Я не знаю, как драться. Я никогда в жизни ни с кем не дралась, но мне кажется, что я сошла с ума, когда я вижу, как лезвие пробивает рубашку Левина и вонзается в его бок, а кровь растекается по ткани. Я кричу, в горле першит от этого звука, я бью ногами, когтями и локтями, пробиваясь сквозь людей, и бросаюсь к нему. Нож все еще зарыт в его боку, и я не решаюсь его вытащить, но хватаю его, ударяю коленом по яйцам одного из мужчин и царапаю другого по лицу, обезумев от страха и ярости, когда пытаюсь вытащить Левина оттуда.
Он прижимается ко мне, его лицо белое и осунувшееся, и я чувствую прилив ужаса, когда начинаю оттаскивать его. Я знаю, что, если они пойдут за нами, у меня не будет ни единого шанса, но я вижу, как они начинают смеяться, пока я отступаю, а Левин едва удерживает свой собственный вес, поскольку кровь пропитывает его рубашку.
— Он, блядь, мертв, — говорит один из мужчин. — Пусть эта сука забирает его. Кого это, блядь, волнует.
— Меня, — шипит один из мужчин. — Я хотел заставить его смотреть, как я ее трахаю…
— Он не получит свои деньги, — слышу я от другого. — Это все, что, блядь, имеет значение. Здесь полно женщин, и они не будут пытаться выколоть тебе глаза только потому, что ты хочешь засунуть в них свой член.
Я больше ничего не слышу. Они не идут за нами, и это все, что меня волнует. Левин прижимается ко мне, и я изо всех сил пытаюсь удержать его, пока ищу черный ход, где бы мы могли уйти, не привлекая внимания. Там есть дверь, ведущая в гараж, и я направляюсь туда, судорожно оглядываясь по сторонам, пока накидываю на Левина куртку, пытаясь замаскировать рану. Я знаю, насколько заметным это должно быть, и меньше всего нам нужно, чтобы кто-то нас остановил или позвонил копам. У меня нет никакой веры в то, что в итоге мы получим что-то, кроме того, что кто-то в карманах Диего или Васкеса приведет их прямо к нам.
Я не знаю, как мне вывести нас в безопасное место. Мы не можем вернуться в комнату, не после этого. Кто-то последует за нами, прикончит его и нападет на меня. Я в этом уверена.
— Держись, — шепчу я Левину, спотыкаясь на каблуках, направляясь к двери. — Не спи. Я не смогу нести тебя, если ты будешь лежать мертвым грузом. Пожалуйста, просто держись.
Что мне делать? Вызвать такси? Куда мне идти?
— Не так быстро, маленькая леди.
Голос позади меня заставляет меня подпрыгнуть, и Левин стонет, когда моя хватка на нем усиливается. Я уже почти вхожу в дверь, когда за нее хватается чья-то рука, и один из мужчин, который был игроком за столом, входит за мной в гараж, выражение его лица мрачное и хищное.
— Я не хочу так просто отказываться от этого приза, — рычит он, проводя языком по губам, глядя на меня. — И я думаю, что хочу заставить его посмотреть, поэтому я возьму вас обоих с собой. Когда он проснется, я трахну тебя так, чтобы он видел.
Он хватает Левина и оттаскивает его от меня, а я издаю пронзительный крик, пытаясь удержать его. Я неустойчиво стою на каблуках, юбка запуталась в лодыжках, и я чувствую еще одну руку на своих руках, когда я пытаюсь вырваться, пальцы впиваются в мою кожу.
Машина. Мужчина тащит Левина к ней, бросает его на заднее сиденье, и я понимаю, что у меня есть шанс уехать, если я смогу вывести из строя этих двух мужчин на достаточное время.
Я не умею водить машину, но мне придется это сделать.
Я выкручиваюсь из рук держащего меня мужчины, топаю каблуком по его ноге, а затем сильно бью коленом по его яйцам. Он застонал, а я выскользнула из его объятий и бросилась к машине. Юбка снова рвется, когда я спотыкаюсь об нее, но я не обращаю на это внимания, бросаясь на пассажирское сиденье машины как раз в тот момент, когда другой мужчина садится в нее, и хватаюсь за пистолет, который вижу в задней части его брюк, как раз когда он поворачивается, чтобы скользнуть в машину.
У меня нет времени остановиться и подумать о том, что я делаю. Нет времени подумать о том, насколько хуже может быть ситуация. Все, что я знаю, это то, что я должна вытащить Левина отсюда, и неизвестно, кому еще может прийти в голову та же идея, что и этому человеку.
Я нажимаю на курок и стреляю.
Пуля попадает ему в нижнюю часть позвоночника, отчего он падает на бетон гаража. Я вскарабкиваюсь на
