победить. Этого вы с отцом никогда не понимали.
Глаза Холдена вспыхнули.
— Это не доминирование. Это разрушение души.
Калеб усмехнулся.
Я не расслышала, какие слова он произнес дальше. Я была слишком подавлена перевертышами, отчаянно сражающимися вокруг нас. Ради выживания, ради того, что было правильным. Я не могла позволить им умереть. Не в битве, в которую я их втянула.
Энергия бурлила внутри. Она закручивалась в воронку, почти как торнадо. Я никогда раньше не испытывала ничего подобного, и меня начала охватывать паника. Тогда мой волк заговорил со мной. Ее голос ясен, как божий день.
«Поверь мне. Доверься нам».
Я так много боролась со своим даром, но каждый раз, когда я делала шаг, чтобы довериться ему, этот дар защищал меня. Он защищал меня на каждом шагу. Я должна была дать ему волю.
Я отправила одно-единственное сообщение своей связи.
«Люблю вас всем сердцем».
Я высвободила энергию. Эта энергия внутри улетучилась из тела. Это были не простые искры. Это была волна чистой силы. И она, казалось, продолжалась вечно.
Глаза Калеба расширились, когда стена необузданной силы устремилась к нему. Она проела щит вокруг него, будто это был просто воздух. Охранники, окружавшие его, рухнули на землю, но этого было недостаточно для моего дара, когда дело дошло до Калеба.
Полосы энергии окружили его. Одна хлестнула его по щеке и губе, воссоздавая раны, которые он нанес Эбигейл. Другая хлестнула его по шее, нанеся те же колотые раны, которые он оставил мне. Затем сила полностью перекрыла ему дыхательные пути.
Я могла чувствовать тьму в нем, когда моя сила соединялась с его формой. Он был сделан из разложения, которое невозможно было исправить. Он отдал слишком много своей души в стремлении править. Для большего. Был только один выбор. Покончить с ним.
Мой дар тоже это знал. Путы затянулись, и одним быстрым движением шея Калеба сломалась. Когда он упал на землю, моя энергия снова выплеснулась наружу. Она пронеслась над полем.
Я с благоговением наблюдала, как она поглощала перевертышей вокруг нас. С каждым существом, которое она встречала, я получала еще один кусочек головоломки. Эта подпитывалась всей моей связью, состоящей из всех нас.
Сила использовала эмпатию Люка, чтобы читать намерения каждого встреченного им перевертыша, вершить правосудие или защищать. Она использовала щит Кина, чтобы защищать тех, у кого чистые сердца. Способность Холдена замораживать тех, у кого дурные намерения. Силу Энсона и боль Вона ставили на колени тех, кто хотел творить зло.
Волна силы прокатилась по склону горы. Глаза колдуна расширились, и он бросился бежать, но он не мог сравниться с моей связью. Наша энергия поглотила его, когда он закричал.
Как только она оказался на коленях, сила вернулась ко мне да так, что я покачнулась, а потом все погрузилось во тьму.
— 49-
Я была переполнена ощущениями. Звуками приглушенных голосов. Ощущениями рук, гладящих мою кожу и волосы. Я издала тихий стон.
Руки, прикасавшиеся ко мне, замерли.
— Роуэн? — Голос Холдена прорвался сквозь мой туман.
Я несколько раз моргнула. Свет в комнате был приглушен задернутыми шторами, но моему зрению все равно потребовалось время, чтобы привыкнуть.
Кин большими пальцами погладил меня по щекам.
— Как ты себя чувствуешь?
Я начала говорить, но слова прозвучали карканьем.
— Вот. — Энсон приподнял мою голову, когда Люк поднес соломинку к губам.
Я сделала несколько больших глотков воды. Это был рай для пустыни моего горла.
— Привет.
Голос все еще напоминал жабий, но, по крайней мере, слова можно было разобрать.
— Как долго я была без сознания?
Вон уставился на меня так, словно потерять сознание было моим выбором.
— Два дня.
Я широко распахнула глаза, когда воспоминания промелькнули в голове. Битва. Калеб. Мой всплеск энергии.
Я резко села, зрение затуманилось.
— Наша стая. Все в порядке? Эбигейл? Мейсон? Иван?
Люк сжал мои плечи, опуская меня обратно на подушки.
— Притормози. Все в порядке.
Я пристально посмотрела на него.
Он поднял руку.
— Были некоторые травмы, но Иван и Цинна пригласили своих целителей, чтобы помочь. Иван сам исцелил некоторых перевертышей.
Я в удивлении приподняла брови.
— Цинна?
На губах Холдена заиграло веселье.
— Очевидно, это был один из звонков, которые сделал Иван. Он сказал ей, что если она хочет знать правду, то должна прийти на гору. Она не смогла устоять перед этим вызовом.
— И когда она увидела, что делает Калеб, она и ее охранники сражались вместе с нами, — сказал Кин.
— Никогда не думала, что буду благодарна ей, — пробормотала я.
— Я тоже, — эхом отозвался Энсон.
Я подняла взгляд на Холдена.
— Твой отец?
Улыбка, осветившая его лицо, успокоила меня. Он сжал мою ногу.
— Он дома. Благодаря охранникам Ивана, самое жестокое обращение, которому он подвергся, было по дороге в тюрьму. Я пытаюсь заставить его успокоиться, но, конечно, он отказывается.
Кин заправил прядь волос мне за ухо.
— Это хорошо, что он готов принять вызов, потому что Эбигейл приставала к нему, чтобы он позволил ей увидеть тебя с тех пор, как мы вернулись.
— С ней все в порядке?
Кин кивнул.
— Нервная, но физически с ней все в порядке. Со временем ее разум успокоится.
— Особенно учитывая, что все силовики Калеба и те, кто сражался вместе с ним, сейчас находятся в тюрьме, — добавил Энсон.
Я напрягла челюсти.
— Что с ними будет?
— Судебный процесс, — объяснил Холден. — Они будут судимы в составе группы, как только будут выбраны новые члены Четверки.
— Новые Члены Четверки?
Люк ухмыльнулся.
— Грегор удрал куда-то в Европу, но, по-видимому, он уехал до того, как заплатил изгоям, которых они с Калебом наняли, чтобы похитить тех девушек. Изгои недружелюбно относятся к тем,
