Хм, как будто я сама такая умная и ни разу не влюблялась…
Мне почему-то стало смешно от этой мысли. А может, сказалось пережитое напряжение. Я стояла, опершись на руль Вжика, и тихонько хихикала себе под нос. И не могла остановиться…
Только когда я ясно вспомнила несчастную Маргарет, и Виктора, у которого при виде ее окаменело лицо, и выстрел, и драку с кем-то в темноте — вот тогда хихиканье плавно перешло во всхлипы. Хорошо, что я стояла далеко и меня никто не видел…
Майк тем временем обходил парковку, разговаривал со своими друзьями, шутил, пожимал руки ребятам, обнимал девчонок. Все, с кем он успевал переговорить, садились на свои байки, скутеры и мопеды и уезжали. Наконец на парковке осталось человек пять, и среди них Кварц.
— Ну что? — спросил коротышка, вытирая ладони о черные джинсы. В ночном воздухе по-прежнему царила душная жара. — Я отдаю эту штуку тебе, и мы в расчете.
— В расчете, — подтвердил Майк.
— А еще ты поможешь мне вернуться и обойти ребят, которые сидят на той стороне лабиринта. Поможешь мне и моим друзьям, Ходок.
— Помогу. Только давайте не сегодня. Дня через три хотя бы…
Кварц подумал и кивнул. Порылся в кармане джинсов и извлек оттуда Звезду Хаоса — так же обыденно, как будто это был мобильник или кошелек. С размаху шлепнул ее Майку на ладонь.
— Через три дня, — мрачно напомнил он и уехал во главе небольшой кавалькады. Майк дождался, пока рев двигателей затихнет вдалеке, потом вернулся ко мне. Мы остались на парковке одни. Я уже успокоилась — вид Звезды Хаоса, только что потерянной и непонятно зачем обретенной, кого хочешь вернет в реальность. Но как на это реагировать, я не знала. Просто стояла и внимательно смотрела, как в лучах фары пляшут ожившие после бури ночные насекомые.
Майк подошел ко мне вплотную и приобнял за плечи.
— Ну и что мне с тобой делать?.. — задумчиво молвил он.
Я вывернулась из его рук.
— Я тебе кто — кукла, чтобы со мной что-то делать? Спасибо, я сама могу.
— Да не злись ты, — он рассмеялся, и я поняла, что нервное напряжение последних часов отпустило его. — Просто не хотелось бы отправлять тебя на съедение к матушке одну… Ладно, вот что. Сейчас мне нужно заехать в одно место. Ты меня подождешь, а потом мы вместе вернемся домой, идет? Это для того, чтобы тебя не подставлять. Заодно, может, расскажешь мне, что на тебя нашло? Ты почему Алексею выстрелить не дала?
— Но он бы его убил!
— Ну и что? — Майк удивленно пожал плечами, словно я говорила о таракане. — А теперь этот человек — дополнительный риск для всех нас… Жмур, конечно, иглу поставил качественно, на какое-то время она его удержит, а потом? Ты подумала?
Заметив мой недоуменный взгляд, братец спохватился:
— Ах да, ты же не в курсе дела… Ладно, потом объясню. Поехали. И лучше тебе делать то, что говорят, потому что ты многого здесь не знаешь.
Он завел мотор и оседлал байк. Надел шлем, а второй протянул мне. Похоже, несмотря на поздний час, братец снова был полон сил и жаждал приключений. Я тоже спать не хотела — все пережитое выбило нервную систему на какой-то другой, более высокий энергетический уровень. А вот от второго ужина я бы не отказалась…
Однако разумнее было действительно послушаться Майка. Меньше всего мне сейчас хотелось объясняться с тетушкой и ее свитой… Потому я залезла на мотоцикл и только зажмурилась, когда Вжик рванулся с места.
Ехали мы недолго. То есть недолго мы ехали по ровной асфальтированной трассе. Спустя минут десять Майк свернул на узкую проселочную дорогу, проторенную, похоже, мощными колесами лесовозов. Колеи там, по крайней мере, были по колено, пусть грязь и превратилась в камень от давно стоявшей засухи. И если на трассе темноту иногда разгонял свет встречных машин, то здесь, в лесу, мрак стоял кромешный. Свет фары Вжика скакал по замшелым еловым стволам, выхватывал скелеты нижних веток с осыпавшейся хвоей. Двигатель ревел как самолетные турбины на взлете. Еще бы — байк то штурмовал колдобину, то проваливался в колею. И как мы только не упали? Меня мотало на сиденье из стороны в сторону, и несколько раз я едва не вылетела на землю. Майк хоть за руль держался… Но только я решила, что лучше бы мне было возвратиться со всеми домой, как Майк свернул с этой дороги в сторону, к едва заметной тропе среди темных кустов, и заглушил двигатель.
— Дальше мы идем пешком.
Мотоцикл остался ждать нас в кустах, а мы двинулись по заросшей травой тропе. Низкие ветки хлестали по голове и плечам, шиповник цеплялся за одежду. И если Майк предусмотрительно не снял мотоциклетную куртку, то моим рукам как следует досталось. Рукава у футболки были короткие…
Наконец мы вышли на открытое место — довольно большую поляну, слабо освещенную светом звезд. Листва осинок в лесу трепетала и перешептывалась на легком ветерке. Полянка выглядела неровной, словно некогда ее основательно перекопали. Чем дальше от нас, тем больше поляна напоминала сильно оплывшую и заросшую землей ямину, а над ней высились неподвижные и безмолвные скалы-останцы, какие часто встречаются в уральских лесах. У подножия одной из скал в земле чернела дыра.
— Тебе придется подождать меня здесь, — сказал Майк, протягивая мне ручной фонарик.
— Здесь?! В ночном лесу? Одной? Ты с ума сошел, — убежденно сказала я, потирая исхлестанные ветвями предплечья.
— Я недолго, — утешил братец. Похлопал меня по спине: — Ничему не удивляйся, ничего не бойся. Я постараюсь оставаться на связи, но ты мне без надобности не звони.
— Погоди-погоди, — я попыталась удержать его за рукав, потому что внезапно у меня возник очень важный вопрос. — А ты-то куда собрался? Здесь же ничего нет?
— Есть, — загадочно ответил Майк и быстро пошел к скалам.
Мне ничего не оставалось, как сесть на траву и следить за своим братцем, у которого, похоже, от всех ночных приключений поехала крыша. А он спрыгнул в древнюю заросшую яму, подошел к дыре у скал и ловко в нее спустился. Меня аж мороз по коже продрал.
Представьте себе, вы посреди ночного леса, рядом единственная живая душа, и на ваших глазах эта самая живая душа сигает под землю — в преисподнюю или в подземелье, неизвестно. Кто угодно испугается… А после всего, что мне довелось пережить в Северо-Каменске, я уже готова была поверить во что угодно.
Я осторожно подошла к дыре. Фонарик осветил края, заросшие пожухлой травой, отвесный тоннель с земляными, ничем не укрепленными стенками. Я заглянула вниз — похоже, отвесный спуск переходил в пологий. Но дальше света фонарика уже не хватало… Оставалось только ждать.
Просидев некоторое время и устав, я махнула рукой на чистоту футболки и легла на траву. Майк все не появлялся. Тучи неслучившейся грозы давно разошлись, и теперь ночь величественно вращала надо мной купол синевато-черных небес, усеянных мелкой звездной пылью. Лес за поляной жил своей таинственной жизнью: тихонько шуршал, шелестел, где-то далеко время от времени ухала сова. Ночь стояла теплая, безлунная. Я сидела, вслушивалась в лесные шорохи, глядела на звезды и сама не заметила, как пропал страх. На меня вдруг снизошел такой покой, какого я в себе и не подозревала. Все произошедшее в моей жизни, вся погоня за деньгами, за престижем, вещами показались такой мелочью по сравнению с этим ночным небом… Потом мне некстати вспомнились другие небеса, тоже черные, но жуткие, полные неестественных светящихся сфер. А если бы мне пришлось впервые посмотреть в них не во время перехода, а так, как я сейчас смотрю в ночное небо своей земли? Спокойно, внимательно. Наверное, они могли бы показаться мне красивыми…
