части от того, что в этом мире есть Яника.
— А куда же делись все предшественники Гвида? — из меня без всякого удержу понеслись вопросы.
— Их убили последователи, — сухо отрезал Насса. — Вот и всё. Яника, ты его последовательниц, значит, у тебя есть все шансы. С этим шансы на благой конец истории от одного процента поднялись примерно к пяти. Одна загвоздка — ты недостаточно сильна. Он не успел обучить тебя ещё очень многим вещам, но плюс есть и в этот моменте — вы с ним совсем разные. Твоя и его сила может измеряться в разных единицах.
— Зачем ему понадобилась я?
— Как и всем остальным, ему был нужен спутник. Такие существа не могут подолгу быть в одиночестве. Это сложно объяснить, но это факт.
— Тем злосчастным вечером он убил в парке какую-то девушку. Видимо она сбежала от него так же, как и я.
— Да, вероятно, что так всё и было, но у тебя всё получилось куда лучше, нежели у той несчастной девушки, ведь ты сейчас здесь, с нами, — добавил я к прочему.
— Уверен, что это чрезвычайно сильно задело всю его сущность, — добавил Насса.
— И именно поэтому он обязательно вернется за мной.
— А если и не за тобой-то за книгой он вернётся наверняка, — я хлопнул ладонью по серым страницам этой проклятой рукописи.
— Тут есть одна лазейка, Яника. Мы можем разрушить систему, — Насса вновь ненадолго запнулся, будто ожидая, что мы не выдержим эту паузу и примемся расспрашивать его, о чем он завел речь. — Ты можешь создать последователя. Вдвоём вам будет легче одолеть Гвида. В нашем случае можно попробовать взять верх количеством. Это повысит шансы с пяти до пятнадцати процентов, а может быть даже и больше. Всё будет завесить от того, какое семя сокрыто в том человеке, который решиться пойти на это.
— Как всё просто, — сказала Яника. — Ведь это может быть хорошим выходом из сложившейся ситуации! — Яника долила чаю во все чашки.
— Ничего себе! — возмутился я. — Как же у вас всё просто!
У меня в голов не укладывается, как такое вообще можно провернуть, а Насса и Яника беседуют об этом так непринужденно, будто они планируют какую-то замысловатую диверсию, которая никак не предусматривает столкновения с чем-то сверхъестественным, древним и злым.
После моего восклицания они почти синхронно бросили на меня свои взгляды. Я замолкаю. Сейчас мне в пору быть лишь покорным слушателем, да наматывать всё услышанное на ус.
— И ещё кое-что, — продолжил Насса. — Всем нам хорошо известно, что лучшая защита — это нападение. Думаю, что вы сами всё прекрасно понимаете.
— Ты прав, — согласилась Яника.
— Он либо настолько уверен в себе, что этого и ждет, или же он ещё слишком глуп, чтобы предположить возможность нашего внезапного появления пред ним с решительными намерениями, — Насса вторую чашку.
— С чего мы начнём? — спрашиваю я.
— Мне нужно на несколько дней уехать домой. Я вернусь к вам со всем необходимым для наших дальнейших действий, — в этот раз Насса сделал явно красноречивый акцент на слове «наших». — Кстати, кто-то ещё в курсе, что здесь творится?
— До сегодняшнего вечера об этом знали лишь мы, а теперь, естественно и ты в курсе.
— Я так и думал. Надеюсь, что вас никто не заметил.
Я тоже на это надеюсь. По правде говоря, до последнего, сказанного Насса, я не особо сильно задумывался над этим, а теперь я начал четко представлять, как мы выглядели в глазах прочих людей, которые повстречались нам за эти дни. Какими они нас видели?
А вдруг нас видел кто-то ещё? Ведь может быть и такое, что пути нам встречались не только люди. А что, если нас видели подобные Янике сущности, а что ещё хуже — подобные Гвиду?
И тут в мой мозг врезается третья мысль — а что, если и сам Гвид выжидающе наблюдал за нами? Может он делает это даже сейчас. Если так и есть — он знает достаточно о наших семьях и близких, и в свою очередь наши планы ему тоже известны. Это меняет всё на корню. Почему прежде в мою голову не приходили подобные мысли? Что случилось в этот самый момент?
Я вспомнил утренний туман. Я вспомнил размытые им силуэты, к которым я неспешно приближался. Там было это слетевшее с веток деревьев «нечто», которое спешно покидал поле моего зрения. А что, если это был Гвид? Почему он ничего не предпринимает? В моей голове по крупицам начала складываться жуткая картина: он ещё более хитер, умен и опасен, чем я доселе полагал. Весь оптимизм куда-то ушел, но я всячески старался сохранить свою непрозрачность перед присутствующими здесь Яникой и Насса.
Я вывернул русло размышлений в реальный мир. В комнате было тихо. Каждый из нас думал об одном и том же. В этой тиши шум часовой стрелки был в виски подобно барабану на больную голову. В это же время он действовал гипнотически. Боясь сказать хоть слова от того, что интонация моего голоса не прозвучит как прежде и это выдаст моё волнение, я выжидал, чтобы кто-нибудь, наконец-то разрушил эту равномерную серенаду.
— Тебе понадобится книга? — спросила Яника.
Мне стало намного легче. Жизнь вернулась в сию комнату.
— Нет. Да и её может увидеть мой отец. Это совсем не обязательно, — ответил он. — Яника, я оставлю на листке записку, в которой я опишу тебе те вещи, которыми вы можете заняться за время моего отсутствия, — он скрестил руки на груди, его лицо мигом стало суровым. — Только трижды подумайте, прежде чем сделать ту вещь, о которой я напишу.
— Хорошо, — пугающе для меня спокойно ответила Яника. Она будто уже знает, что её ждёт в письме.
— Аксей, твои родные не в курсе, что ты здесь? — спросил он меня.
— Нет. Они думают, что я уехал в город, по каким-то делам.
— Хорошо. Значит, теперь мне можно будет сказать, что я был у тебя дома и помогал тебе разбираться в твоих рабочих вопросах.
— Звони, если что, Насса, — добавил я.
— Обязательна. Я буду волноваться за вас, и я постараюсь приехать как можно раньше.
Автомобиль Насса растворился в гнетущих дневных сумерках, спустившихся на околицу от невозможности солнца пробиться сквозь плотную завесу облаков. Мы возвращаемся в дом. Меня распирает любопытство, что же Насса оставил в записке. Кажется, что Янику это заботит куда меньше, чем меня, и я вновь предполагаю, что она практически уверенна в своих догадках.
Помятый лист бумаги торчит из книги. Мы уселись на
