Бог миловал, не задели ни разу. После таких потерь наемники забрали лошадей, свернулись и ушли. У нас появилась возможность пасти лошадей и мулов.
Припасы подошли к концу. Лагерь живет охотой. Ручей нашли, но на охоту ходят наверх. Есть место, где на стену можно забраться. Соорудили лестницу, стесали несколько ступенек, привязали веревки и лазают. Там, наверху, много оленей, поэтому мясо в достатке.
Через три дня я окончательно пришел в разум и дал команду собираться в обратную дорогу. Заготовили жареного мяса на день-два, набрали воды и утром двинулись. По пути стреляли любую живность для еды. Меня воротит от мясного. Петров считает это плохим признаком и началом серьезного заболевания. А я ничего не могу с собой поделать. Мне пекут лепешки из травы и остатков кукурузной муки. И этого хватает. Настроение постоянно приподнятое, что редко бывало.
На выходе из ущелья передовой дозор увидел большую группу всадников. По прикидкам, не менее сотни. Если это наемники сбегали за подмогой, то нам против них долго не продержаться.
Наши охранники перекрестились, прочитали молитву и двинулись вперед метров на сто. Мы заняли оборону среди камней, одновременно выстраивая импровизированную стену. Тут разбойники гикнули и рванули вперед к вставшей в полукилометре коннице. Покрутились рядом, и один вернулся.
Оказалось, Пинчейра не все погибли, что внизу остались, а только четверо. Один пробрался в лагерь наемников. В суматохе атаки там за лошадьми смотрели плохо. В спину стрельнули несколько раз, но ему удалось уйти. Теперь перед нами Диего Бешенный собственной персоной с отрядом в сто всадников. Его не узнать. Красиво причесан и пострижен, бородка клинышком, вышитый золотом старомодный камзол и перевязь со шпагой и кинжалами, за поясом серебряные рукояти пистолетов. Очень за нас переживает. Обещает головы негодяев принести. И принесет. Это тут распространенная практика. За время путешествия мы видели несколько таких голов, насаженных на колья.
— Пойдешь ли ты снова тропой Духов, мой друг? — Диего заглядывает в глаза.
— Нет, о, благородный Диего, я уже был там.
— Так значит, ты нашел, что искал?
— Нашел, — я показываю звезду на шее.
— И ты вернешься на корабль? — Звезда не произвела на него впечатления.
— Конечно. Я же хочу отдать тебе, что обещал.
— Я хочу обнять того, кто вернулся из ущелья Призраков, — он крепко сжимает меня, — я знаю, что на этом все только начинается.
— Если примешь, что я скажу, то точно начнется.
Пинчейра расступаются передо мной. Некоторые прикасаются к одежде.
Нас встречают в Сантъяго. Там правительственный отряд собирался на помощь, но Диего оказался изворотливей. Он объясняет, что дошли слухи о нас и нашем предыдущем путешествии. Меня просвещают, что командование корвета «Доблестный» преподнесло наш бой в выгодном для себя свете. По их словам, на борту русских есть чудо-оружие, которое не дает даже шанса для честногопоединка. Война превращается в грязную бойню. Они хотели всего лишь нас поприветствовать, но в дикой Сибирии не знают вежливости. Мы ответили им сибирским огнем, тайным оружием царя, секреты которого знаютkazak. И хранят в глубине тайги на случай, если вдруг захотят уничтожить цивилизованный мир. Наверное, время настало.
— Всякое болтают, — Диего с улыбкой обнял меня за плечи, — практичные люди прикидывают факты. Бой был. Один экспедиционный шлюп против линейного корабля и корвета. У вас повреждений нет. «Эгмонт» на дне. «Доблестный» поднял белый флаг, потом без кормы, почти на веслах добрался до берега. Кто будет слушать эти враки?
— Действительно, хм, — многозначительно поднимаю я бровь.
Мы договорились вскоре встретиться. Пинчейра ушли своей дорогой. А нас встречают горожане. Зрелищ им мало, а тут на фоне нарастающей ненависти к англичанам, есть кого приветствовать. Мы улыбаемся и машем. Учитывая наше весьма плачевное состояние, нас определили бесплатно на постоялый двор. Точнее, местный мэр оплатил трехдневное пребывание, что кстати. Денег у нас все меньше. Отдохнув, мы отбыли в Вальпараисо. Там сняли тот же самый дом. Наши корабли еще не пришли, а нанимать кого-то для плавания к Мас-а-Тьерра денег нет.
На следующий день во время прогулки я с Аленой забрался на невысокую гору с видом на бухту. В середине сентября здесь уже тепло, дождей мало. Раны затянулись. Остались красные толстые рубцы. У Алены тоже на скуле рубец. Ей даже идет. Такой вид воинственный. Вот только она больше не хочет никакой войны. На нее тот бой и убийство так подействовало, что свой пистолет она спрятала в багаж. Кинжал, правда, оставила. Я вижу, что жена повзрослела.
Я вдыхаю теплый ветер. Такая благодатная земля, внутренними раздорами пользуются, чтобы ее ограбить. Вот, что бы можно тут сделать? Внезапно мысли выстроились. И появился план.
Глава 16
В Вальпараисо нас никто не ждал. Даже некоторая паника поначалуохватила. Но я заставил себя успокоиться. Сколько раз так было: бегаешь, как ошпаренный, кричишь, руками машешь, ругаешься со всеми, а оно никому не нужно, и даже смешно. А осадочек остается. По этой причине занимать деньги у Клауберга для найма корабля я тоже не стал. Не надо торопить события. Посидим, подумаем. Как говорил один старый оперативник, хорошее дело должно вылежаться. То есть для каждого процесса есть своя временная капсула. Форсирование или излишнее затягивание приводят к потере качества или вовсе к исчезновению объекта. А вот время надо уметь ощутить.
Мое спокойствие расценивают, как титаническую выдержку особенного человека. Одна Алена понимает и не суетится. Зато остальные сделали своим развлечением ежедневное посещение порта и прогулки в окрестных горах в надежде разглядеть знакомый силуэт. Их можно понять. Две недели мы едим самую простую пищу. Занимаем себя практикой в испанском и ежедневными занятиями. Алена пока не желает махать кинжалом. Ей по душе плавные движения из звериных стилей у-шу. Я не много вспомнил, но у нее богатая фантазия и природные способности к танцам, как у многих девушек.
Когда появились паруса шлюпа, мы обнимались от счастья. «Открытие» шел впереди, за ним буксируемый на канате груженный под завязку «Марсель». Меня сразу насторожили собранные на своих местах установки с вложенными ракетами. Дождались, когда встанут на рейде и спустят шлюпки.
Когда нас увидели, тоже махали руками. Но как-то не очень радостно. Правда, Васильев стоитна носу первой шлюпки с очень уверенным и даже, азартным видом. На пирсе он бросился мне на шею. Колючие усы и бакенбарды, крепкие объятия обнадежили. Когда все успокоились, то приступили к расспросам.
Золото вырыли все. Очень много сил отняла сама погрузка. Бочки не поднять, поэтому их разгружали, груз тащили на берег. Там
