Отставив бокал, мистер Лоусон окинул взглядом своихсобеседников и проговорил:
– Ну что ж, дамы, мне не терпится сделать то, ради чегомы с вами сегодня встретились, – убедиться в нашем родстве, в том, что мыс вами, образно говоря, побеги одного и того же корня.
– Короче, – улыбнулся Леня, – вы предлагаетедамам предъявить семейные реликвии, римские монеты Ильина-Остроградского?
– Наверное, предъявить – это слишком сухое, казенноеслово, но, в общем, Леонид прав, я действительно мечтаю увидеть ваши монеты иготов показать вам свою.
С этими словами австралиец достал из внутреннего карманамаленький бархатный футляр, открыл его и положил на стол перед ЕлизаветойКонстантиновной золотую монету.
Маркиз протянул руку за монетой и поднес ее к глазам. Лоусон,несколько удивленный этим жестом, следил за монетой настороженным взглядом инаконец, негромко кашлянув, сказал:
– Кажется, мистер Марков, вы не принадлежите к нашейсемье. Я хотел в первую очередь показать свою монету дамам…
– О, извините мою бестактность! – смущенновоскликнул Леня и поспешно положил ее обратно на стол. – Я хотел взглянутьна эту монету, о которой так много слышал…
– Вот и взглянули, – недовольным голосомконстатировал австралиец, – так дайте же и другим посмотреть.
Татьяна быстро схватила монету и поднесла к глазам, потомотставила, повертела немного в руках и нехотя положила на стол.
Елизавета Константиновна в это время переглянулась с Лолой.Старуха едва заметно улыбнулась и пожала плечами – мол, родственников невыбирают. У Лолы чуть полегчало на душе – вот ведь, старухе Татьяна тоже ненравится, значит, Лола права.
Дамы достали свои монеты и любезно дали их осмотретьавстралийскому родственнику.
Тот достал из кармана маленькую лупу и склонился к монетам.Елизавета Константиновна в это время рассматривала его монету, а Маркиз вовсеуж неприлично придвинулся к Татьяне и даже положил ей руку на плечо.
В это время Лола заметила какое-то движение поблизости. Напервый взгляд ничего необычного – официант нес поднос с тарелками. Но что этобыл за тип! Вместо симпатичного стройного мальчика к угловому столикупридвигался здоровенный бугай ростом под метр девяносто. Такая ширина плечподходила больше матросу с рыболовецкого сейнера или шоферу-дальнобойщику.Черные бархатные штаны чуть не лопались на странном официанте. Рубашка едвазастегивалась на нем, и волосатые запястья чуть не на полметра торчали избатистовых рукавов. И в довершении всего пудреный паричок был явно мал верзилеи грозил слететь с головы в самый ближайший момент.
«Братишка двоюродный! – мысленно ахнула Лола. –Его из милиции отпустили! Ой, будет дело…»
Она с любопытством уставилась на угловой столик.Псевдоофициант вдруг с грохотом уронил поднос чуть ли не на головы сидевших застолом, потом рявкнул что-то грозное, одним движением сгреб монеты вздоровенный кулак, а другим кулаком стукнул Маркиза по затылку, так что тотсунулся носом в стол. Татьяна вскрикнула, Елизавета Константиновна заметнопобледнела, но сохранила молчание. Злоумышленник шагнул к Лолиному столику, направляяськ выходу, и в это время ему под ноги бросился неизвестно откуда взявшийсянастоящий официант. Он схватил злодея за руки, тот пытался отбросить его всторону, и в это время Лола повисла на официанте, истерически визжа: «Спасите!Убивают!»
Освобожденный злоумышленник одним огромным прыжком преодолелрасстояние до дверей и выскочил на улицу.
Все происшествие заняло не больше двух минут.
Маркиз поднял голову, недоуменно потирая затылок:
– Что это было?
– Безобразие! – кипятился австралиец, мешая русскиеи английские слова. – Налет! Грабеж среди бела дня!
– Что же это такое? – лепетала старушка. –Куда же делись монеты?
– У вас в России людей грабят в публичном месте! –разорялся Лоусон. – Ни минуты я здесь не останусь.
– Это подстроено! – надрывались старуха иТатьяна. – Вы это нарочно! Отдайте монеты! Мы будем жаловаться в милицию!
– Но ведь мою монету тоже похитили… – отбивалсяЛоусон. – Я совершенно не при чем.
После чего все объединились, дружно ругая ресторан, официантови метрдотеля.
Ужин решили не продолжать, простились холодно. Мистер Лоусонотбыл в гостиницу.
На улице Елизавета Константиновна подошла к Лоле, скромностоящей неподалеку.
– Дорогая, вы не ушиблись? Вы так отважно бросились наэтого громилу…
– Нужно было обязательно дать ему уйти, –вполголоса сказала ей Лола, чуть заметно улыбнувшись, – иначе появилась бымилиция, началось бы нудное разбирательство, а нам это ни к чему.
– Однако, милые дамы, нам нужно скорее покинуть этоместо, – заговорил Маркиз. – Лоусон сейчас рванет в гостиницу, икогда он убедится, что дневника профессора там нет, боюсь он станетнеуправляем. Я принял кое-какие меры, долго он не продержится. Братишка еготочно сегодня улетит, если Интерпол его раньше не достанет…
– Но монеты, у него же остались наши монеты? –заговорила Татьяна. – Он забрал их…
– Это Лоусон так думает, что теперь у него все тримонеты и дневник, – улыбнулся Маркиз, – мы-то знаем, что это не так.С любезного разрешения Елизаветы Константиновны я отнес ее монету одномузнающему и умелому человеку. И человек этот изготовил за одну ночь такие жемонеты, только они немного отличаются от ваших. Иными словами, золота в нихстолько же, но как талисман, а точнее, как ключ к сокровищу, их использоватьнельзя. Вот ваши настоящие монеты, – Маркиз протянул их дамам.
– Не зря вы подозревали Лоусона в нечестности, –сказала Елизавета Константиновна, – так оно и вышло, он разоблачил самсебя.
– И что нам это дает? – холодно заметилаТатьяна. – Мы, конечно, ничего не потеряли, но его монета осталась у него,и мы никогда не узнаем, для чего ему все это было нужно!
Настал звездный час Маркиза.
– Танечка, вы слишком плохо обо мне думаете! –воскликнул он и показал третью монету. – Вот она, настоящая монета,которая досталась старшей дочери профессора Анне.
– Вы ее подменили? – живо воскликнуластарушка. – Когда же вы успели?
– Ловкость рук, – улыбнулся Маркиз.
– Невероятно! – не унималась старушка. – И повашему довольному виду я могу определить, что дневник профессора тоже уже увас.
– Не у меня, – скромно сказал Леня, – не уменя…
– Дневник у меня, – теперь наступил звездный часЛолы.
– Дорогая, вы неподражаемы! – восхищаласьЕлизавета Константиновна.
– Таня, разрешите вам представить мою… –неуверенно начал Леня.
