Дверь номера открылась, и на пороге появился высокийширокоплечий парень в гостиничной униформе и с небольшим чемоданчиком в руке.
– Привет, – повернулась к нему Лола с игривойулыбкой, – вот кто мне сейчас поможет диван передвинуть!
– Размечталась! – усмехнулся парень. – У менявремени мало, старший смены сюда послал, сказал, что в шестьдесят восьмомтелевизор не работает. А ты что – новенькая? Я тебя что-то раньше не видел.
– Новенькая, второй день работаю, – Долина улыбкастала еще шире. – Только это не шестьдесят восьмой номер, а шестьдесятдевятый. А так – приступай, вот он, телевизор.
– Что, серьезно, что ли? – Парень выглянул вкоридор. – Ой, правда, дверью ошибся. Ну, новенькая, закончишь здесь –приходи в шестьдесят восьмой, я там еще долго буду. А как тебя зовут-то?
– Оля, – невозмутимо ответила Лола, закрывая замастером дверь, – непременно зайду.
Она стояла посреди комнаты и медленно, глубоко дышала. Нуможно ли так волноваться по ерунде? В ее профессии такие маленькие стрессынеизбежны, и давно уже пора к ним привыкнуть!
Успокоившись, она снова огляделась по сторонам. Кажется, ужевсе проверила… Где еще может быть этот чертов дневник? А что, если Леня ошибся,и Лоусон не привез записки профессора с собой в Россию? Тогда вся их операцияпровалится, столько сил будет затрачено впустую… А что, если они вообщеошиблись в Лоусоне и австралиец – честный человек, действительно захотевшийпознакомиться со своими родственниками?
Да нет, чушь! Во всяком случае, Елизавета Константиновнаникак не подходит на роль наследницы, она гораздо старше самого Лоусона и ейвпору записывать австралийца в свое завещание.
Лола снова обежала комнату внимательным взглядом. Что тамговорил телемастер? В соседнем номере не работает телевизор. А здесь,интересно, он работает?
Лола проследила глазами силовой провод телевизора. Его вилкане была вставлена в розетку. Обычно современные телевизоры никогда не выключаютиз сети…
Воровато оглянувшись на дверь, Лола развернула телевизорзадней стенкой к себе и снова пустила в ход пилочку для ногтей, чтобы отвинтитьзаднюю крышку корпуса.
Сняв крышку, она облегченно перевела дыхание.
Внутри корпуса выключенного японского телевизора кусочкамиизоленты была аккуратно закреплена большая старая ученическая тетрадь впотрепанном коленкоровом переплете.
Лола держала в руках дневник профессораИльина-Остроградского.
Встречу родственников решили провести на высшем уровне вресторане «Моцарт». Ресторан был небольшой, но очень приличный и дорогой.Австралиец любезно взял все расходы за ужин на себя. Заказанный им столикрасполагался в углу, подальше от эстрады и остальных столиков. «Чтобы никто немешал беседе», – пояснил мистер Лоусон, и дамы с ним согласились. Сиделиза столиком вчетвером – сам господин Лоусон – в дорогом костюме, чисто выбритыйи благоухающий одеколоном, Елизавета Константиновна в строгом синем костюме,хоть и слегка поношенном, но в свое время хорошо сшитом. Поверх лацканов былвыправлен воротник желтоватой от времени кружевной блузки. Монеты по вполнепонятным причинам на шее у старушки не было, но воротник блузки был заколотстаринной розовой камеей, чуть сколотой с одного краешка. Но такую мелочь моглазаметить только женщина, сидящая совсем близко. Татьяна Ильина сидела напротивпожилой дамы и специально камею не разглядывала. Она рассматривала господинаЛоусона и внимательно прислушивалась к его речам.
Четвертым за столиком был Маркиз – тоже чисто выбритый,пахнущий дорогой итальянской туалетной водой и в умопомрачительном серомпиджаке от «Гуччи», который был спасен им от надругательства попугая Перришонав самую последнюю минуту.
На Танечке было скромное на вид платье цвета лаванды,которое слишком выгодно облегало ее фигурку для того, чтобы быть недорогим.
Говорил в основном сумчатый мистер. Он дружески улыбалсяЕлизавете Константиновне, отпускал щедрые комплименты Татьяне. Маркиз всебольше помалкивал и, по наблюдению Лолы, слишком близко придвигал свой стул кстулу Танечки.
Сама Лола устроилась неподалеку. Она дала метрдотелю зеленуюкупюру и попросила посадить ее поближе к угловому столику.
– Мадам ведь не собирается устраивать скандал? –напрямик спросил метрдотель, окинув взглядом компанию за угловым столиком.
– Боже упаси! Как вы могли такое подумать! – Лолавыразительно пожала плечами.
Метр еще раз посмотрел в ту сторону. Если бы за столикомсидели две девицы, то он подумал бы, что эта интересная молодая дама – чья-тожена и пришла в ресторан, чтобы застать мужа на месте преступления. Но егосильно смущала старуха – она-то тут при чем?
Лола заверила метра, что все будет тихо, ему ничего неоставалось делать, как поверить ей на слово.
Елизавета Константиновна несомненно узнала Лолу, но повзаимной договоренности сделала вид, что они незнакомы. Маркиз же вообще ничеговокруг себя не замечал, кроме Танечкиных прекрасных глаз, как с неудовольствиемотметила Лола.
Да полно, прекрасных ли!
«И совершенно ничего особенного, – думала Лола, –вся такая маленькая, тощенькая, невзрачная… Волоски так себе, жидковаты ибесцветны… Форм вообще никаких…»
То, что Лене представлялось воздушностью и неземнойхрупкостью, Лола посчитала худосочностью. Кроме того, ее раздражала манераТатьяны поворачивать голову, чуть склоняя ее набок, по-птичьи.
«Глазки маленькие… впрочем, она это знает и нарочно таращит.Ага, вот забыла… Но Ленька, конечно, ничего не заметил… Что он в ней нашел,хотела бы я знать?»
Подумав так, Лола тяжко вздохнула и поняла, что Маркиз видитТанечку совершенно в ином свете. Татьяна внезапно оглянулась, почувствовав наспине чужие глаза и окинула зал цепким, настороженным, подозрительным взглядом.Лола едва успела отвести глаза и сделать незаинтересованное лицо. Ого, с этойТатьяной надо держать ухо востро!
Подошел официант – стройный симпатичный мальчик в белойрубашке с кружевным жабо, коротких – до колена бархатных штанах и пудренномпарике с косичкой.
Лола сделала скромный заказ и поскорее его отпустила.
За угловым столиком пили шампанское за встречу. Билл Лоусоннемного говорил по-русски. Оказалось, что старуха вполне прилично знаетанглийский, во всяком случае она понимала все, что громким голосом вещалавстралиец. Это дало повод Маркизу еще ближе придвинуться к Татьяне, чтобынашептывать ей в ухо перевод. Лола за своим столиком едва не заскрипела зубами– парочка выглядела слишком интимно. Ленька рассыпался мелким бесом, а его дамаслушала весьма благосклонно. Она вообще, по наблюдению, Лолы говорила мало.
«По принципу – молчи, дурак, умнее будешь, – злопыхалапро себя Лола. – Либо же знает, что голос визгливый… Хотя Ленька этого всеравно не замечает…»
