и мы, оценивают силы противника, – тихий ровный голос отчима немного успокоил меня, но не Кела.
– Почему нельзя напасть первыми? – спрашивает он вновь, будто задает вопрос впервые.
– Потому что так не принято.
Терпению Грегори можно позавидовать. Он восседает за большим древнего вида столом на стуле с высокой спинкой. Спокойный, уравновешенный. На контрасте с сыном кажется, что он безразличен к обсуждаемой проблеме. Но я знаю, что это не так. Грегори далеко не все равно, ведь он готовится защищать своих близких с обязательным условием никого не потерять.
– Я позвал вас сюда не для того, чтобы опять объяснять правила ведения войн, – изрекает он строго. – Сын, настало время тебе узнать кое-что важное. У меня давно припасен козырной туз для клана Ловудов. Сейчас самое время применить его.
– Не понимаю, о чем речь? – хмурится Кел, а я напрягаюсь, предчувствуя грядущие перемены.
– Я имею доказательства причастности Луфуса Ловуда к убийству Золы. – Голос Грегори дрогнул. Как бы он ни пытался прикрыться невозмутимостью, спокойно о смерти дочери мог бы говорить, наверное, только мой отец-манипулятор. – Предвосхищу твои претензии! – поднимает он руку, пресекая справедливые вопросы Кела. – Он убил ее в порыве страсти. Они любили друг друга, но Луфус приревновал Золу, не рассчитал силы. Но, если бы я тогда, узнав правду, обратился к его клану, ничего бы не получил. Мне бы не выдали Луфуса, совершив собственное мягкое правосудие. Я долго ждал нужного момента. И сейчас, в военное время, он настал. Ты, Келлум, попросишь помощи в войне клан Ловудов. Они не смогут отказать, потому что соседствуют с нами. Обратишься не к Луфусу, а к его бете. Надавишь на его положение на вторых ролях и передашь ему лично в руки доказательства вины Луфуса. Уверен, бета будет рад под шумок устранить своего альфу и занять его место. Такие вещи не проворачиваются в мирное время, тогда они бы вызвали пристальное внимание других кланов, которые повлияли бы на ход событий. Никого не волнует смерть невинной девушки. Но сейчас никто не осудит бету, а мы сохраним нейтралитет.
– Ты знал?! Имел доказательства и молчал?! – яростно нападает на отца Кел, сжимая руки в кулаки до побеления костяшек.
– Если ты так реагируешь, значит, не понимаешь, что такое быть настоящим альфой, – сохраняя прежний невозмутимый тон, отвечает Грегори, но голос его приобретает каменную твердость.
Я, как и Кел, пытаюсь справиться с чувствами. У Грегори было много времени, чтобы усмирить свой гнев и принять взвешенное решение. Так неужели он ждал, чтобы его сын мгновенно согласился с доводами и планами, которые сам вынашивал годами? Если бы кто-то убил мою дорогую маленькую сестричку, а я бы знала убийцу и могла его покарать, никто бы не удержал меня от мести!
– Возможно, ты прав, отец, и я не готов руководить кланом, если это будет означать спокойное принятие того, что убийца моей сестры избегает наказания и наслаждается жизнью!
– Ты практически убил его в «Колизее»! Поражение ему дорого стоило, ведь он не сомневался в победе и поставил деньги клана на свой выигрыш. Он до сих пор валяется на больничной койке, ты его сильно покалечил. Считай, что отомстил. Он уже не вернется к управлению кланом. Бета с радостью займет его место. Поверь, сын, поспешность никогда не идет на пользу делу. Ты это поймешь когда-нибудь. Не дай бог, чтобы тебе пришлось хоронить своего ребенка, а потом сдерживаться и ждать, когда ты сможешь отомстить его убийце. Иди к себе и поразмысли над моими словами. Я понимаю, что их не так легко принять. Но завтра утром ты отправляешься вместе с Эрикой к Ловудам. Это не обсуждается, – закончил он непререкаемым тоном.
Кел долго неистовствовал и бушевал, и смог успокоиться лишь тогда, когда обернулся волком и смог выплеснуть свою ярость в звериной ипостаси. Теперь я знала, что иногда это необходимо, что человеческая сущность порой неспособна сдержать неконтролируемые инстинкты животного.
Он носился всю ночь по лесу, а наутро, холодный и дрожащий, забрался ко мне в постель и прижался к спине. Ему нужно было утешение, и он не боялся показывать мне свою слабость.
Мы отправились в клан, и все прошло в точности так, как распланировал Грегори. Я видела, что Келу все еще было трудно принять правду и он обижен на отца за то, что тот считает его недостойным поста альфы.
– На этой войне ты докажешь отцу, что достоин, как никто другой, – убеждала я его, провожая на бой. В глазах стояли слезы. Только недавно я была человеком, знать не знала о том, что во мне течет волчья кровь. А теперь мне нужно понять и принять законы, которые противоречат всем нормам морали и правосудия. Множество оборотней погибнет в битве, но никто не понесет наказание за убийство, потому что это честный поединок. Я понимала, что по-другому нельзя, что только так мы сможем освободить сестру от тирана-отца.
Но я никак не могла смириться с тем, что мне в этой борьбе была отведена ничтожная роль. Сидеть дома сложа руки и просто ждать новостей. Когда мужчины воюют, женщины остаются не при делах.
– Я не собираюсь никому доказывать! Пусть занимает пост до самой гробовой доски, мне плевать! – прорычал мой любимый слишком резко, тем самым опровергая свои слова о безразличии.
– Это не важно, лишь бы вернулся живым. Мне все равно, будешь ты альфой или нет. Знаю, что тебе там будет не до меня, но очень прошу, говори со мной мысленно, – попросила я, закусив губу, чтобы запретить себе снова упрашивать Кела взять меня с собой. Я уже сделала несколько попыток, но все бесполезно, он был непреклонен, не представляя, как при этом похож на собственного отца, чью волю он так любит оспаривать.
– Я вернусь к тебе, моя маленькая волчица, не сомневайся во мне. За моей спиной три могущественных клана. Мы задавим Ангуса Кёнига так быстро, что он даже не успеет опомниться. Уползет в свою нору и думать забудет о том, чтобы заявлять права на дочерей.
Кел
Я убеждал Эрику в собственной непобедимости, но было кое-что, что я утаивал от своей маленькой строптивой волчицы. Ее брат Клаус вносил сумятицу в зародившееся противостояние. Соседние кланы встали на нашу сторону, но их альфы задавали справедливые вопросы о военных трофеях, потому что просто так участвовать в спорной войне никто не хотел. Эрика и Лиара – дочери Ангуса, что делало похищение одной и тем более воспитание другой семейным делом, в которое, по сути, лезть
