Повернув голову в сторону, вижу разъярённое лицо ирландки с плотно сжатыми губами. С другой стороны доносится голос Роберта.
—Зачисткой местности занимаются. Ликвидация любого противника, представляющего опасность. Мы тоже тех парней завалили ни за хрен собачий.
Тихо рыкнувшая Ратна, косится в сторону нашего пулемётчика.
—И что? Тут наши погибли. А там какие-то дебилы были, которые явно задание выполняли от зрителей. Сами при приёме говорили, что первый приоритет — жизни членов группы. Этих утырков вырезать надо к чёртовой матери.
Останавливая дискуссию, тихим голосом отдаю приказ.
—Успокоились! Ребят в камуфляже тут, как минимум под сотню, а может и намного больше. Плюс, артиллерийская поддержка. Сейчас нам не о мести надо думать, а о том, как выжить.
Ирландка цокает языком, а единственный оставшийся в живых носильщик, что прижался спиной к металлу машины напротив меня, осторожно задаёт вопрос.
—Так это. Может меня к себе возьмёте? Стрелять умею, бить в спину не стану. Да и вы не конченые уроды — пытались нас прикрыть, хотя могли просто кинуть.
Секунду размышляю, после чего уточняю.
—Навыки? Где научился обращаться с оружием?
Тот печально усмехается.
—В первой волне был мобилизован мятежниками — нас сразу бросили в бой. Они тогда пытались отсюда прорваться к Риге, чтобы объединить силы и сформировать единую линию фронта. Во время боевых действий, у нас…возникли некоторые разногласия с командованием — завязалась перестрелка между своими. Потом ударили добровольцы, под прикрытием авиации и я оказался в плену. Жизнь сохранили, а разобравшись, что к чему, отправили в штрафники — доказать кровью, что я на самом деле не мятежник. Там отвоевал три месяца, потом перевели в регулярные части. Но тогда и война, считая закончилась — первую волну восставших уже раздавили, остались только отдельные очаги сопротивления.
Интересно. Три месяца в штрафных частях — это около девяноста дней, наполненных кровью и смертью. Мозги после такого, у него должны были серьёзно поплыть.
—Психологические расстройства? ПТСР?
Тот угрюмо кивает.
—Было такое. В относительно лёгкой форме — по военной страховке пару лет посещал психолога, пока тот не решил, что всё в порядке.
Увидев моё задумчивое лицо, спешно добавляет.
—Слушайте, я же серьёзно — нахрена мне вас убивать? Вы первые из вооружённых людей, кто относительно адекватен?
Словак издаёт тихий смешок.
—Те, кто действительно адекватны — сейчас дома сидят и надеятся, что всё само собой разрулится.
Покосившись на него, отвечаю седому.
—Зовут тебя как? Семья здесь имеется?
—Радзимир. Бывшая жена с ребёнком умотала в двадцатый округ, там нашла себе мужика получше меня. Остальные погибли во время первой волны — наш квартал полностью раздолбали во время артподготовки при штурме Варшавы.
Прислушиваясь к разрывам очередной партии снарядов, медленно киваю ему.
—Хорошо. Получишь оружие сейчас. Но пока считай себя на испытательном сроке. Доживёшь до его окончания и не попытаешься нас кинуть — заслужишь доверие.
На лице мужчина появляется лёгкая улыбка, я снимаю рюкзак, доставая оттуда магазины. Через несколько мгновений, Радзимир уже сжимает в руках заряженный и готовый к бою Калашников. А потом занимает позицию, сбоку от Ратнэйт, наблюдая за подъёмом на третий этаж. Я же разглядываю трофейный штурмовой комплекс.
Производства «Хеклер&Кох», сейчас стоит ствол на 5.55 миллиметра, под автоматный патрон. По идее, к нему должно быть ещё два сменных ствола, позволяющих превратить оружие в лёгкий пулемёт или снайперскую винтовку. Но они, видимо остались в разгрузке убитого солдата. Подствольный гранатомёт калибра 40 миллиметров. Сейчас заряжен осколочной. Те два боеприпаса, которые я успел к нему прихватить — тоже осколочные. Запасные магазины от моего автомата подходят, так что после короткого размышления, откладываю Калашников в сторону, заменяя его трофейным оружием.
По-хорошему, нам надо оставить здесь часть оружия. Роберт, нагруженный сразу тремя единицами, перемещается весьма неуклюже. Да и скорость у него сильно упала. Новенький поляк тащил сразу три разряженных автомата, но ввиду изменения ситуации, думаю, как минимум один ему придётся бросить. Да и мне самому не слишком удобно бегать с одним автоматом за спиной и вторым в руках. Плюс, нагруженный рюкзак, давящий на спину.
—Едут, суки. Три машины.
Высунувшись, гляжу в сторону, куда указывает ирландка и действительно виду три внедорожника, которые заезжают во двор. Ратна облизывает губы, сжимая в руках автомат и я на всякий случай уточняю.
—Огонь не открывать. У нас только штуцер может пробить их броню. Учитывая длительность перезарядки, они успеют уйти из под обстрела после первого же выстрела.
Ирландка недовольно кривит губы, но приказ не оспаривает. Слегка высунувшись, кровожадным взглядом наблюдает за автомобилями, сверля их глазами.
В момент, когда военные тормозят в середине двора, перед глазами появляется новое сообщение.
Принудительное оповещение. Проект «Состязание» вступил в свою четвёртую фазу. Сообщаем вам, что на планете ликвидированы все заражённые зоны, восстановлена плодородность почвы и реконструированы некоторые виды животных. Вы можете безопасно покинуть территорию городов, не боясь умереть от голода или отравления.
Помимо этого, уведомляем вас, что в связи с повышением среднего ранга участников проекта «Состязание», на планету допускаются охотники с телами соответствующего уровня. Будьте внимательны. Удачного состязания.
Пробегая глазами строчки во второй раз, непонимающе морщусь. Охотники? Это они сюда планируют зрителей отправлять? На сафари с нами в качестве целей?
От размышлений отвлекает оханье ирландки. Повернув к ней голову, вижу, что девушка за чём-то напряжённо наблюдает и смотрю в ту же сторону. А через секунду, едва удерживаюсь от того, чтобы выматериться. В воздухе, прямо над военными, завис человек. Поблёскивающий на солнце белый боевой костюм, полностью закрывающий тело и голову, плюс широкая доска под ногами. Чем-то напоминает доску для сёрфинга, только в данном случае, парит в воздухе.
Кто-то из солдат тоже замечает гостя и воздух рвёт пулемётная очередь. Правда по цели она не попадает — неизвестный начинает двигаться до того, как военные открывают огонь. Заложив крутой вираж в воздухе, снижается, оказавшись с другой стороны от трёх внедорожников и тоже делает выстрел, сняв оружие со спины. Отсюда не разобрать, из чего точно он стреляет, я могу различить только смутные очертания оружия, отдалённо напоминающего автомат.
Вот эффект от его выстрела, различим весьма хорошо — после мощного хлопка, сразу две бронированные машины оказываются объяты пламенем. Нет, они не взрываются — скорее огонь охватывает их снаружи. Как я понимаю, парень в белом выстрелил чем-то зажигательным, залив внедорожники полыхающей смесью.
