Когда Ветте поздним вечером очнулся и выполз в коридор, к пораженным стражникам, оказалось, что Феррун покинул дворец еще днем, и поскольку приказа о его поимке не поступало, никто его задержать и не пытался.
Глава тайного королевского сыска лежал в комнате лекаря с перевязанной головой, совершенно не в состоянии двигаться, когда его навестил король. Была уже глубокая ночь, но Торрен и не думал спать.
– Мы проворонили и Амирель, и ее мерзкого муженька! – без предисловий начал он. – Что ты об этом думаешь? – он вперил в раненого свирепый взгляд.
Тот впервые порадовался своему ранению.
– Увы, я не успел дать соответствующие распоряжения, – уныло признал он. – Но кто же мог предположить, что этот тип будет действовать столь быстро и нагло?
– Он вылез из камина, – король презрительно сморщился, – там остались следы золы. Никто из нормальных людей по дымоходам шастать бы не стал. Конечно, такое мы в расчет не принимали.
У главы тайного королевского сыска даже дух перехватило от подобного известия.
– Тогда Феррун наверняка слышал все наши разговоры, поэтому и торопился, – уныло признал он.
– Мы все равно схватим и его, и Амирель! – гневно заявил Торрен, убеждая в этом самого себя, и приказал, нимало не беспокоясь о самочувствии раненого: – Завтра же берите карету и вместе с сенешалем поезжайте к Южным горам, готовьте ловушки! Я подъеду попозже. К моему приезду чтоб все было готово!
И элдормену Ветте с проломленной головой пришлось вместо покойного лежания в постели отправиться по плохим дорогам туда, куда никто не ездил вот уже несколько сотен лет.
По приезду они устроили засады, вернее, готовил их сенешаль, докладывая о сделанном главе тайного королевского сыска, который из-за плохо заживающей раны принужден был оставаться в кровати, досадуя и на наглого Ферруна, и на безжалостного короля, отправившего его в такую глушь, где целителей отродясь не водилось.
После приезда короля, уверенного, что соперник с Амирель непременно окажется здесь, жизнь Ветте и королевского сенешаля существенно осложнилась. Торрен приказал занять все подступы ко входу в туннель единой цепью в несколько рядов, но загвоздка состояла в том, что никто не знал, где находился этот самый вход.
Неодолимые Южные горы тянулись на многие и многие лиги по перешейку полуострова, отсекая страну от остальной части мира. И дорога, некогда соединявшая страну с Терминусом, оказалась под толщей осыпавшейся после землетрясения породы.
Старые карты, вынутые из архивов, почему-то указывали разные входы или, вернее, входы в разных местах. Либо их в самом деле было несколько, либо это были немаленькие, в несколько десятков миль, погрешности.
За последнее время Торрен похудел и осунулся. Неистовое желание любой ценой вернуть Амирель туманило его мозг. Он больше ни о чем не мог думать. То, что он оставил страну без надзора, его ничуть не волновало. У каждого землевладельца, крупного или мелкого, есть своя стража, вот пусть они и следят за порядком на собственных землях, – именно так и было велено элдормену Ветте, пожаловавшемуся на беспорядки, учинявшиеся там, где была отозвана королевская стража.
Из-за неопределенности входа цепь засад пришлось растянуть на сотни фурлонгов. И теперь король мотался вдоль всей линии стражников, лично проверяя их готовность ко встрече Амирель и ее мужа. У него каждую минуту рождалась в голове уйма способов, как захватить беглецов.
Он приказал огородить гору сплошным высоченным забором, но подходящих для рубки деревьев рядом не оказалось. В ожидании подвоза досок согнанные к горе мужики сплошняком натянули веревки, в которых мог запутаться самый ловкий акробат, но королю все было мало.
Самое простое было бы убить этого наглого Ферруна, но Торрен боялся, что при этом может пострадать и Амирель. Поэтому решено было усыпить обоих, ее забрать, а посланника засунуть обратно в туннель и завалить камнями так, чтоб выбраться обратно он не смог и был вынужден вернуться в Терминус ни с чем.
Торрен помнил, что Феррун говорил о пришедшем с ним отряде, но никаких следов этого отряда они разыскать не смогли. Что это означало – или спутники Ферруна умело скрывались, или их накрыл свежий обвал, или Феррун солгал, что пришел не один – ни король, ни глава тайного королевского сыска разгадать не смогли.
Оставалось только ждать. Рано или поздно Феррун с Амирель все равно должны появиться возле Южных гор, нужно только правильно их захватить, чтоб не нанести ран девушке и увезти ее, невзирая на отчаянное сопротивление и ее самой, и ее мужа.
Самое гадкое заключалось в том, что ждать их появления король не мог. Он сам безрассудно назначил собственную свадьбу на первый день осени, а до него оставалось всего лишь пять дней, ровно столько, чтобы, загоняя коней, успеть в столицу на собственное бракосочетание.
Торрен разрывался. Не приехать на торжество значило унизить собственную невесту и весь ее род. Мести он не боялся, – герцогский род Лаввет, один из ответвлений королевского семейства, был повязан смертельной клятвой и не посмеет высказать ему даже упрека. До чувств невесты ему тоже не было особого дела. Ну, поплачет, пообижается, и успокоится.
Но вот недовольства народа, ожидающего праздника и страшного в обманутых надеждах, он опасался. Простолюдины ему клятву верности не приносили и вполне могли устроить жестокий бунт, тем более что вернуть стражников на их исконные места он не успеет, да и не станет этого делать до поимки беглецов.
Оставалось одно – мчаться в столицу и вести невесту к алтарю, хочется ему этого или нет.
Король метался по крохотному пространству крестьянского домишки, чувствуя: вот-вот все решится. Амирель с Ферруном где-то рядом, совсем близко. И ему нужно быть здесь, чтобы их захватить.
Элдормен Ветте следил за его рывками с холодным неодобрением. Он вообще не понимал, почему Торрен так тянул с дефлорацией Амирель. Была бы она фавориткой не номинально, а фактически, насколько сейчас было бы легче. Да и самой этой немыслимой ситуации, когда король пытается изловить собственную официальную фаворитку, непонятно как ставшую женой пришельца, не было.
Наконец король решился:
– Я еду в столицу! Демон бы побрал эту свадьбу! И почему я назначил ее именно на первый день осени, не пойму! Нет чтоб на первый день зимы!
Глава тайного королевского сыска постарался его успокоить, что вышло у него на редкость неловко:
– На какой бы день вы ее не назначили, мой король, все было бы плохо. Династические браки никогда особо радостными не бывали. Интересы страны превыше личных удовольствий.
– Интересы страны? – король внезапно остановился и стукнул себя по лбу. – Ну и дурак же я! Нужно было сразу жениться на Амирель и объяснить это интересами Северстана, ведь от нее пользы королевству было бы не в пример больше, чем от моего союза со всеми нашими герцогами разом. Но теперь, увы, поздно. Я уезжаю, но помните, элдормен, – он уставился на Ветте зловещим взглядом, – вы отвечаете головой за поимку Амирель! Не будет ее – не станет и вас! И ваших приспешников за компанию!
