ровные ряды разноцветных тентов, как в военном городке, рядом хаос, истинный супрематизм все из тех же палаток, и разложенных ковриков. Углубляюсь между рядами, хмурюсь от неприятных воспоминаний, глядя на землянки и пару шалашей. В условном центре этого винегрета замечаю аляпистую конструкцию, эдакую гроздью сросшихся хижин. Видимо их строили из всего, что под руку попалось, причем ночью, и с завязанными глазами.
Высматриваю вороватого мальчугана, невольно отмечая каждое лицо. Отмечаю разнообразие типажей и возрастов. Хоть и понимаю, что весь парк пройти может как ребенок, так и пожилой, но все равно задумываюсь над причудливостью нашего устройства, ибо в начале путешествия никогда не угадаешь, у кого хватит духа, разумности и сил добраться хотя бы до подножия вершины. Неожиданно мне на глаза попадается старый знакомец. Эшли меланхолично развалился у самого основания гранитного останца. Рядом его палатка, барабан и мандолина, зато красноречивого менестреля нет. Мысленно восхищаюсь не то везением, не то тайной силой этого неформала с его своенравным приятелем. Делаю вид, что не признал парня, и прохожу мимо, под его внезапно пробудившимся вниманием.
Неприятные откровения
Искать и ловить воришку долго не пришлось. Он уже попался в руки трем молодцам сурового вида, которые явно не случайно стоят около местного дворца. Парни шутливо допрашивают сорванца, отвечающего им в издательском тоне, с нескрываемой яростью в голосе. Мне ясно, что с таким буйным нравом попался он не случайно. Видимо вел себя подозрительно, эмоций не сдержал. Карту уже нашли. Моя драгоценность находится в руках одного из удальцов. Останавливаюсь в десяти шагах от этой дружной компании. Смущаюсь и одновременно взвешиваю риски. С неприятным чувством на душе решаюсь вмешаться.
— Уважаемые, добрый день, — вежливо обращаюсь к неофициальным лицам при исполнении долга. — Благодарю за восстановление справедливости, только не судите строго ребенка. Он просто по глупости утащил мою вещь.
Молодец, державший малолетнего нарушителя за руку, окидывает меня оценивающим взглядом:
— А ты кто такой? Чем докажешь, что карта твоя? Может, нахаляву чужое добро при оказии решил захапать?
— Пацана отпустить, — говорит второй блюститель порядка. — Эта рыбка покрупнее будет. Вроде все сходится, — он подмигивает своим товарищам и начинает двигаться ко мне.
Все произошло в один миг. Меня крепко хватают под локти, вогнав тем самым в оцепенение, как человека миролюбивого. Главный из троицы нахально снимает мою шляпу и оценивающе вглядевшись в лицо, командует:
— Отведите нашего гостя к Увальню, порадуйте старика. Только руки вниз опустите, нечего народ смущать, а то подумают, что у нас тут разборки, — с ехидцей во взгляде он вращает шляпу на пальце и следует вместе с нами.
Терять лицо, поднимать шум, а тем более драться не хочу. Прикидываюсь старым знакомым своих новых недоброжелателей. Наша нарочито неразлучная компания стремительно движется к центру лагеря. Умом понимаю, что мне и навредить могут, без защиты-то, но больше обидно, что ведут как жертву на заклание. Успеваю подумать, то ли слухи о моих с Ваней похождениях впереди бегут, то ли перепутали. О целях даже не гадаю. Благословенные контейнеры всем покоя не дают. Тем временем наша крепко спаянная цепочка без стука и остановки у порога входит в заднюю дверь нелепого и огромного сарая. Сопровождающие бросают мои вещи на стол и удаляются, все кроме одного. Третьим в помещении является грузный и седой человек. Он сидит, сгорбившись на широкой чурке, подперев голову руками. Через несколько секунд мое появление выводит его из транса.
— Ого, вот так дела, — говорит седовласый. — Ну, здравствуй, хитрец или ловкач, не знаю даже как тебя теперь называть. Уже искать собирались, а ты молодец, сам пожаловал. Может, по своей воле все расскажешь, о приятеле, о посылке? — его маленькие бегающие глазки, уравновешенные массивным двойным подбородком, испытующе смотрят на меня.
Говорить всю правду не хочу, ибо наглое поведение здешнего царька вызывает чувство протеста. Решаю сыграть простачка, выдав часть информации:
— Посылки у меня нет, как и у Вани, ее за широкими штанами не утаишь. Она сейчас по всему парку гуляет с тех пор, как нас ограбили.
Увалень вздыхает с показным сожалением, и обращается к оставшемуся помощнику:
— Обыщи-ка по полной этого лопуха. Он у нас недогадливый совсем, — встает с чурки, довольно уставившись на злополучного меня. — Темнишь ты парень, ой темнишь.
Подручный бесцеремонно сдирает с меня куртку, чуть руки не выломал. Обшаривает все карманы, заставляет разуться и снять футболку. Вываливает мой идеально уложенный скарб из рюкзака. Остается недоволен, пожимает плечами и выходит, повинуясь жесту своего начальника. Увалень некоторое время бездумно глядит на кучу вещей, а затем резко хватает меня за левую руку, тыльную сторону которой мне хочется скрыть, дабы не вызывать лишних вопросов. Видимо перестарался, проколовшись третий раз за один день. Моя кисть моментально немеет в железном захвате старого крепыша, а рисунок краснеет.
— Ну, ты даешь, и как умудрился систему обмануть? Второй раз подобное вижу. Погруженные на такое не способны, — моего ответа он не ждет, и почему-то радуется. — Коли ты при памяти, иначе говорить будем. Хоть один контейнер вскрыл? Пытался? Отвечай честно, тебе ведь не нужны проблемы во время и после путешествия.
Мне думается, что этот человек связан с руководством парка, и так хитер, что простому ответу не поверит. Решаю слегка приврать:
— Пытались, пять минут. Пустое дело, кодовый замок пальцами взламывать. И какой тебе толк от меня и моих сведений, если груз уже растащили? Здесь и не всякий мастер взлома справился бы, не то, что мы.
Увалень ухмыляется моим словами, подходит к столу с разложенными вещами и предсказуемо берет карту. Изучает обе стороны и наставительным тоном говорит:
— Зря тебя хитрецом назвал, ты — наивный дурак. Собирался сам до точки назначения дойти, думал там поиметь чего, или любопытство одолело? Коли приключений ищешь, сыграем с тобой в одну игру… Меня недавно один смешной человек обмануть хотел, за немыслимые деньги мое же добро продать.
С этими словами Увалень бросает мне в руки отобранную футболку. Вернувшись к своему рабочему месту, деловито вытаскивает из непромокаемого мешка до боли знакомый контейнер. Водружает на стол, заботливо протирает, расплывшись в улыбке. Сейчас можно разыграть скандал, заявить о своем благородстве, но это только усугубит ситуацию. Мне представляется более верным пройти сквозь событие, дабы покончить с ним, раз и навсегда. Даже любопытство просыпается.
— Говоришь без мастера не вскрыть, ну-ну, — сказав это, Увалень достает из кармана штанов фонарик, с врезанной микросхемой и металлическим стержнем на месте лампочки.
Он щелкает кнопкой питания, вызывая разряд тока, который
