кончится», но молчу, а то поболтал уже с одной птицей.
Налетевшие облака зависают над выжженым берегом и раскаленными скалами, подарив мне душную темень. Обед завершается необычно быстро, ведь Ванёк остался далеко позади, некому меня тормозить. На миг жалею о его отсутствии, ведь глядя на погруженного, мне было легче встречать новые трудности, являя приятелю пример для подражания, да и галлюцинации тогда не приходили. Собираюсь, выхожу, ускоряюсь, ощутив легкую прохладу в тени. Однако дышать тяжело, даже в правильном ритме. Сразу радуюсь, что иду один, ибо выбором такого пути уморил бы любого спутника. Потом начнут припоминать, претензии предъявлять, а мне трудности не обидны, все готов стерпеть ради вершины.
— Бесхитростный мечтатель, — слышится за спиной странно знакомый, клокочущий голос. — Ему сама судьба руками глупых людей редкостный дар вручила, а он все о вершине думает, хотя ключи от настоящего счастья в кармане несет.
Медленно оборачиваюсь. Сзади сидит давешний ворон. Падальщик перелетает ближе, словно ожидая моей реакции. Нехотя бормочу в ответ:
— Не знаю, какие ты ключи выдумал, ибо здесь замок с шифром, но такими смешными соблазнами можешь только самых последних слепцов стращать, а у меня и глаза и ум на месте.
— Зря думаешь, что люди непроходимые тупицы, — перебивает меня ворон. — Чутье на ценности у них не отнимешь. Избавишься от груза, вовек себе не простишь. Сел бы вечерком, подумал бы над замком. Не огорчай меня. Иногда нужно отступать от своих правил. Отвлекись немного, ради здравого рассудка. Думаешь, просто так парк погодой тебя испытает? Подсказывает, что ошибаешься в своем упорстве. От людей хватило ума избавиться, так еще немного мозгами раскинь.
— Твоими мозгами раскину, только камень хороший подберу, — тихо огрызаюсь навязчивой галлюцинации. — Титаном духа меня не назвать, и до того аскета из степей мне далеко, но пока хватает разума отличать ловушки от ступеней. Уж не знаю, может подготовка меня выручает, или везение. Как ни крути, ты меня не одурачишь. Сгинь уже.
Ворон еще некоторое время преследует меня, прыгая за спиной. Но видит мою демонстративную отстраненность, и взмывает ввысь, улетая вперед, и словно тает в воздухе, как мираж. Даже вглядываться не хочу, дабы проверить наличие следов. Включить это наваждение в привычную картину мира и иду дальше. Настроение безнадежно испорчено, зато ощущается некое злорадство, из-за повторного избавления от чернобокого вещуна. Через час бездумной ходьбы река перестает извиваться, а еще через два желоб раскрывается, выпуская меня на простор. В дымке горизонта виднеется та самая вершина, перед ней расстилаются многоярусные предгорья. Они, как всегда, меняют свой цвет, от прозрачно-голубого, к пепельно-зеленому на ближайших покатых склонах. Исполнившись благодарности неизвестно к кому, замираю на месте, глядя вдаль. Цель далека, но уже обозрима, и это придает сил.
Неизбежность потерь
Лес на покатых горах в центре парка целый день пьянит мою голову. Проблем в пути не убавилось, зато разнообразие пространства и событий не дает скучать. После затяжного дождя под ногами чавкает неприятное хрючево, смешанное из земли, глины и вездесущей шелковицы, чей запах мне хочется забыть чуть меньше, чем клятого ворона. Этот стервец больше не открывает клюва, ради озвучки новых соблазнов, но все равно кружит у меня на виду. Зато благодатная тень каштанов и акаций спасает от полуденного зноя, также хорошо, как прохлада одиноких останцев. Они, словно стрелы, усеяли всю округу своими невообразимо прямыми и высокими столбами из гранита. Умом понимаю, что природе такое не сделать, руководство парка постаралось, тем не менее, всякий раз восхищаюсь и трепещу, проходя у подножия очередного монолита.
Продолжаю наращивать слой грязи на подошвах. Впереди у одной из вертикальных глыб, притулился маленький лагерь. Прохожу мимо, машинально стирая налипшую землю об траву, и поднимаю руку в ответ на приветствие. Вспоминаю, что это уже третий лагерь в предгорьях вершины. Для чего-то сосчитал их, в отличие от дней пути. Случайно сбился, записей не вел, тем не менее, вполне доволен. Не придется паниковать, и все равно двигаюсь на пределе сил, даже пятки по вечерам ныть стали. Прохожу под ненавистной шелковицей, на автомате срывая десяток плодов, которые еще не пахнут прокисшей сладостью. Оказываюсь в начале крутого спуска. Тропа уходит вниз, по лихой дуге, а впереди большой лагерь, один из немногих, для настоящих героев, забравшихся в самое сердце парка.
Стою, думаю, неясно для чего. Равнодушно ведь обходил стоянки мимо. Припасов и подножного корма хватает, со мной все в порядке, а с галлюцинациями сам разберусь, то есть нужды являть себя миру нет. Придя к такому выводу, схожу с тропы, в сторону небольшой поляны ради обеда. Ненадолго замираю на обзорной точке. Окидываю взглядом местность и сравниваю ее с картой, в поисках удобного обходного пути, все-таки стоянка большая. Вариантов находится множество. Успокаиваюсь, скидываю рюкзак и усаживаюсь рядом, прямо на траву, мне везде удобно.
Идеальный обед срывается. Измятый до безобразия пакет, который снова собирается стать мягким, неловко накреняется. Собранная ежевика, крупная как приличная слива и черная как смоль, просыпается на мои вещи, сразу устремляясь в угол и на дно. Не сокрушаюсь из-за алых пятен. Расстилаю коврик, вытаскиваю вещи, вылавливаю потерянный ужин, а может и завтрак. На дне оказалась куча непонятной трухи и пыли. Отхожу в сторону, выбиваю рюкзак как старый ковер. За спиной слышится хруст веток. Воображение рисует в голове оленя, серну и даже дикого кота. Реальность куда прозаичнее. Обернувшись, замечаю щуплого мальца. Он резво убегает в сторону лагеря, зажав что-то светлое в руке. Удивляюсь мелочности и подлости погруженных. Беглый взгляд на коврик подтверждает самое худшее. Карта вновь покинула меня.
Кричать и ломиться по колючим кустам не решаюсь, рассудив, что ребенок вернется к родителям. Тем не менее, обед приходится отменить, к моему величайшему сожалению, ибо так рад был последние дни жить в привычном режиме. Возвращаю вещи в рюкзак, на всякий случай отстегиваю контейнер, и прячу его в густых зарослях под приметным деревом. Былые уроки пошли впрок. Скорым шагом спускаюсь к лагерю, который успел доставить мне неприятности на расстоянии, просто немыслимый бред. В душе смятение, ум подбирает сильные слова для родителей проворного мальчугана, сердце учащает ритм от волнения. Меня даже сторонники разных сообществ не волнуют, ибо встречались уже, равнодушно проходя мимо. Только волнуюсь о сговорчивости погруженных, все-таки бесценную вещь заполучили.
На подходе к палаткам понимаю, что сверху видел, в лучшем случае, четверть лагеря. Он оказался необычайно велик и представляет собой сборную солянку всего, что есть в парке. В одном месте
