Что-то неладно, Кизия это чувствовала. Люк хорошо умелскрывать свои мысли. Он никогда не позволял ей вмешиваться в свои дела исегодня ясно показал, что вовсе не собирается изменять этому правилу.
На следующее утро Кизия поняла, что не ошиблась в своихподозрениях. Она заказала роскошный завтрак на двоих и, дождавшись, когда егодоставили в номер, пошла будить Люка. Легонько встряхнула его за плечо ипоцеловала.
— Доброе утро, мистер Джонс. Пора вставать, я люблютебя. — Люк перекатился на спину, сонно улыбнулся и приоткрыл глаза. Потомвдруг схватил ее за плечи и начал целовать.
— Великолепное начало дня! Почему ты вскочила так рано?
— Я хотела есть. И потом, ты сказал, мы должнымногое" сделать сегодня… Я встала и приготовилась. — Кизия, улыбаясь,сидела на краю кровати.
— А хочешь опять лечь в постель и забыть обо всехделах?
— Только после завтрака, если тебе не терпится. Иначетвоя яичница остынет.
— Господи, ты очень практичная и хладнокровная женщина.
— Нет, всего лишь голодная. — Кизия похлопала Люкапо спине, еще раз поцеловала и соскочила с кровати, чтобы снять салфетку,прикрывающую поднос с завтраком.
— Пахнет неплохо. Они прислали газеты?
— Да, сэр. — Аккуратно свернутые газеты тожележали на подносе. Кизия взяла их, развернула и подала Люку, присев вреверансе. — К вашим услугам, месье.
— Леди, как же я жил без вас?
— Без всякого сомнения, это была трудная, беспросветнаяжизнь. — Она снова улыбнулась Люку и повернулась к столику, чтобы налитьему кофе. Когда Кизия снова подняла глаза, то была потрясена его видом. Люксидел на кровати с газетой на коленях, сжав кулаки, а по его лицу, искаженномуяростью и горем, катились слезы.
— Лукас, дорогой, что случилось? — Онанерешительно подошла к нему, села рядом, взяла газету и быстро просмотрелазаголовки статей, пытаясь определить, в чем же дело. Долго искать не пришлось.Эта статья была гвоздем номера: «Застрелен бывший священник, известныйсторонник реформ тюремной системы. Предполагается, что убийство совершено однойиз левых радикальных группировок. Полиция не сообщает ничего определенного…Джозеф Мориссей был убит восемью выстрелами в голову, когда вместе с женойвыходил из своего дома». На фотографии — женщина, в истерике склоненная надбесформенным телом. Джо Мориссей. В статье сообщалось, что его жена была наседьмом месяце беременности.
— Черт! — единственное слово, которым Люк выразилсвои чувства. Кизия мягко обняла его за плечи, из ее глаз полились слезы. Онивместе плакали по убитому человеку, и только Люк понимал, что трупом мог статьи он.
— Дорогой, мне очень жаль. — Пустые слова. Какпередать боль и сочувствие? — Ты хорошо его знал?
Люк тихонько кивнул и закрыл глаза.
— Слишком хорошо.
— Что ты имеешь в виду? — Ее голос перешел нашепот.
— Этот человек был образцом для меня. Вспомни, я говорилтебе, что никогда не попаду в тюрьму и никто не сможет ничего повесить на меня.Помнишь?
Кизия кивнула.
— Да, они ничего не смогут повесить на меня, потому чтоесть такие ребята, как Джо Мориссей. Он был священником в четырех приходах дотого момента, как отказался от духовного сана. Потом он связался с несколькиминеустрашимыми упрямцами, пытающимися изменить мир. И был образцом для всех. Идля меня. А теперь… мы убили его. Я убил его. чтоб вас всех… — Люк вскочил наноги и зашагал по комнате, вытирая слезы. — Кизия?
— Да? — Ее голос прозвучал испуганно.
— Я хочу, чтобы ты сейчас оделась и собрала вещи.Немедленно. Ты должна как можно скорее уехать отсюда.
— Лукас… ты боишься?
Он поколебался мгновение и кивнул:
— Да, я боюсь.
— За меня? Или за себя?
Люк улыбнулся краешком рта. Он никогда не боялся за себя, носейчас было не время для подробных разъяснений.
— Скажу только, что на этот раз я хочу быть умнее. Атеперь давай, малышка. Пора действовать.
— Ты тоже уедешь? — спросила Кизия, обращаясь кспине Люка.
— Позже.
— А что ты собираешься делать? — Внезапно Кизиязастыла от ужаса. О Боже, а вдруг они собираются убить и его?
— Мне надо разобраться с делами, а потом, сегодня же,отправить мою глупую голову обратно в Чикаго. А ты, как хорошая девочка, поедешьв Нью-Йорк и подождешь меня там. А сейчас не задавай больше вопросов и одевайсяв темпе! — закричал Люк, поворачиваясь к Кизии, но сразу же смягчился,увидев ужас на ее лице. — Ну, милая, прости меня… — Он подошел, сел рядоми обнял ее. Кизия была в оцепенении.
— Лукас, а что, если…
— Ш-ш-ш. — Он покрепче обнял ее и поцеловал вмакушку. — Никаких «если». Все будет хорошо.
Хорошо? Он что, сошел с ума? Только что был убит его друг,его идеал. Кизия недоуменно смотрела на Люка. Он взял ее за плечи и нежно поднялс кровати.
— Я хочу, чтобы ты сейчас же приготовилась к отъезду.
Многие могли вычислить, где он остановился. Не хотелось,чтобы Кизия стала бомбой замедленного действия для него. Может быть, убийствоМориссея только предупреждение. У Люка внутри все перевернулось от такой мысли.
Кизия одевалась, бросая вещи в чемодан и время от временипоглядывая на Люка. Он стал деловым, отчужденным и мрачным.
— Лукас, где ты сегодня будешь?
— Не здесь. Я буду занят. Позвоню тебе, когда приеду вЧикаго. Ради Бога, Кизия, ты собираешься не на вечер. Просто сложи одежду. Ипоторопись.
— Я почти готова. — Минуту спустя она закончила,прикрыв большими солнцезащитными очками недостатки макияжа. Выгляделасовершенно спокойной.
Некоторое время Люк смотрел на нее. Кизия заметила, каксудороги проходят по его телу. Потом он кивнул.
— Хорошо, леди. Я не собираюсь уезжать с тобой. Вызовутакси, и ты уедешь отсюда. Спустишься в офис Эрнестины и подождешь машину тамвместе с ней. Потом поедете в аэропорт.
— В офис Эрнестины? — Кизия смотрела на Люка судивлением. Владелица «Ритц» совсем не похожа на заботливую сиделку при своихпостояльцах. Люк и сам удивился своим словам, но потом подумал, что запятьдесят монет та сделает практически все.
— Именно так. В офис Эрнестины. Поедешь с ней ваэропорт и сядешь в первый же попавшийся самолет. Черт побери, пусть даже тебепятнадцать раз придется делать пересадки до Нью-Йорка, но я хочу, чтобы тебяздесь не было. Как можно скорее. Надеюсь, все ясно? — Кизия спокойнокивнула. — Так будет гораздо лучше для нас обоих. Я не шучу. Ты можешьрасстроить мои планы, если будешь крутиться где-нибудь поблизости. Тебя недолжно быть в этом городе! Понятно? Я очень жалею, что притащил тебя сюда. —Его вид полностью подтверждал слова.
