Еще никогда в жизни я не была так рада его видеть.
– Олег, пойдем скорей отсюда.
– Извините, дорогие друзья, – широко улыбнулся Олег, – мы вынуждены покинуть вашу вечеринку. До новых встреч!
Потом он обнял совершенно обалдевшего Мерцалова за шею и чмокнул в щеку.
Надо сказать, эффектное появление Дворнягина произвело впечатление даже на Людмилу. Потому что она поставила на место статуэтку Орфея, которой уже собиралась, видимо, в меня запустить, и дала нам спокойно уйти. Мы, ясное дело, задерживаться не стали.
И только оказавшись на лестничной клетке я поняла, что в квартире осталась не только наша верхняя одежда, но и моя кофта. Возвращаться мы, конечно же, не рискнули. Так и сидели на подоконнике, пока не приехала машина такси. Пьяному Дворнягину море было по колено. Он пел песни и уверял меня, что жизнь прекрасна и удивительна.
Ага. Удивительна. Это уж точно.
Глава 37
Утром в редакции меня встретила разъяренная Света.
– Ты что себе позволяешь?! Ты хоть понимаешь, с кем связалась?! Я для тебя столько сделала, я пробила для вас отдел, я твоего друга-гея превратила в приличного корреспондента, хотя у руководства были серьезные сомнения на его счет. А ты за один вечер умудрилась все свести к нулю. Земляникина, ты идиотка?!
Я решила, что речь идет о Мерцалове.
– Понимаю. Но ситуация была безвыходная. Если надо уволиться, я готова.
– Боюсь, что одним увольнением ты не отделаешься! – рявкнула начальница. Никогда ее такой не видела.
– А что, за отказ руководителю уже в тюрьму сажают? – съязвила я. Терять-то было нечего.
– Какой отказ? Хочешь сказать…
И тут я все поняла. Ну конечно. Испорченный телефон уже сработал. Как всегда.
– Разумеется, между мной и Мерцаловым ничего не было. Он предложил – я отказалась. Причем постаралась сделать это как можно тактичнее. Это правда. Хотя правда здесь, похоже, никого не интересует. Но ты… Мы ведь уже давно работаем бок о бок. Как ты могла в это поверить, Свет?
Света сейчас напоминала остановленную на скаку лошадь. Ноздри по инерции все еще продолжали яростно раздуваться. Но в голове уже сработал стоп-сигнал. Наконец она собралась и кивнула, как бы говоря, что верит мне.
– Ты знаешь, от какой новости я проснулась сегодня в семь утра? Мне позвонили и сказали, что Земляникину в чем мать родила выгнала из дома жена Мерцалова.
Я прыснула. Настолько невероятно звучала эта история. Света, глядя на меня, тоже рассмеялась.
– Слушай, но ведь Мерцалов же даже не женат! – давясь от хохота, сказала я.
Света вмиг посерьезнела.
– Он вот уже несколько лет встречается с очень влиятельной в наших кругах дамой. Это хуже, чем быть женатым. Людмила Шульгина, она…
– Я знаю, кто она, – ойкнула я. Людмила Шульгина руководила доброй половиной одного из главных каналов страны, да к тому же дружила с женой руководителя самого главного канала. Похоже, мне крышка.
– Я была одета, – внесла ясность я. – И у меня есть свидетель. Он был с нами в комнате.
– И кто этот свидетель? – заинтересовалась Света.
– Олег Дворнягин.
– Час от часу не легче. Его даже слушать никто не станет. Ну что, так или иначе, но ты нажила себе двух врагов – Мерцалова, которому отказала, и Шульгину, которой перешла дорогу. Теперь они сделают все возможное, чтобы от тебя избавиться и заткнуть куда подальше. У тебя остались связи на телевидении Владивостока?
Я кивнула.
– Вот, сейчас как раз пригодятся.
– Тогда уж я лучше в Калининград поеду, там родители.
– Подожди сдаваться. Может, все еще как-нибудь образуется.
То, что эти надежды тщетны, стало ясно уже к обеду. По телецентру ходили слухи о расформировании отдела. Несмотря на протесты друзей, я написала заявление об уходе. Еще не хватало, чтобы из-за меня Женька с Олегом тоже остались без работы.
В половине четвертого я с судьбоносной бумагой поскреблась в дверь кабинета Виктора Алексеевича Рыбина, главного редактора службы информации и большого друга Мерцалова.
Он долго и внимательно изучал мое заявление. Намного дольше и внимательнее, чем следовало. Как будто давая мне последнюю возможность передумать. Но я не собиралась менять решение.
– И чем ты собираешься дальше заниматься, можно полюбопытствовать? – он снял очки, бросил их на кипу бумаг и посмотрел на меня усталыми глазами.
– Ну… я буду искать новую работу. Возможно, вернусь в родной город…
– А кто мечтал стать ведущей на центральном канале? Не ты ли, Земляникина?
– Просто… Обстоятельства изменились…
Я не знала, что сказать. В данной ситуации все аргументы звучали глупо. Ну зачем же он меня мучает? Ведь знает же, почему я на самом деле ухожу. Не может не знать.
– А что конкретно изменилось? Ты уже раздумала быть телезвездой?
– Нет, то есть… Мне кажется, я не смогу здесь выжить, – наконец сказала я правду. – И я не хочу, чтобы из-за меня пострадали другие люди.
– Есть одна притча на эту тему, которая мне очень нравится, – сказал Виктор Алексеевич. – Сейчас Юля, моя секретарша, сделает нам кофе, я расскажу, а ты послушаешь.
Ага. Чего мне сейчас не хватает для полного счастья, так это как раз притчи.
– Однажды маленькие лягушата решили забраться на вершину башни. Собралось много зрителей, которые хотели посмотреть на эти соревнования и посмеяться над их участниками. Соревнования начались. Никто из зрителей не верил, что лягушата смогут забраться на вершину башни.
Слышны были такие реплики: «Это слишком сложно! Они никогда не заберутся на вершину». Или: «Нет шансов! Башня слишком высокая!». Маленькие лягушата начали падать. Один за другим. За исключением тех, у которых открылось второе дыхание. Те прыгали всё выше и выше. Толпа всё равно кричала: «Слишком тяжело! Ни один не сможет это сделать!». Ещё больше лягушат устали и упали.
Только один поднимался всё выше и выше. В конце концов все поддались. За исключением того одного лягушонка, который, приложив все усилия, забрался на вершину! Тогда все захотели узнать, как ему это удалось. Как он смог найти в себе силы?
Виктор Алексеевич выжидательно посмотрел на меня.
Я пожала плечами. Сил разгадывать загадки и участвовать в соревнованиях уже просто не было. Я чувствовала себя лягушонком, который уже почти свалился. Так, цепляется еще одной слабеющей лапкой, но это почти ничего не значит.
– Оказалось, что победитель был глухой! Он просто не слышал, что кричали за его спиной зрители. И потому победил. Поняла, красота моя? Пей, кури, переспи со всеми – мне все равно. Но вот если ты будешь плохо работать, тогда я сам тебя уволю. А пока отправляйся-ка ты в отпуск. На две недели. За это время все немного уляжется, найдутся новые темы для разговоров у наших кумушек. Люду Шульгину я давно знаю, она дама вспыльчивая, но отходчивая и очень умная. Ну а с Максом я сам поговорю. Отстанет он от тебя, не беспокойся.
