всеобщее обозрение, мои руки обжигают ее кожу.
Мне никогда не будет достаточно ее тела.
Она берет мой член и размещает его у своего входа. Наши глаза прикованы друг к другу, когда она опускается еще на дюйм, позволяя головке проникать внутрь нее.
— Господи, ты пытаешься убить меня? — Я рычу, мои руки сжимают ее соблазнительные бедра.
— Тебе нужно, чтобы я двигалась? — дразнит она, ее глаза сверкают.
— Блять, да, — стону я, толкаясь вверх, погружаясь до упора в ее восхитительный жар. — Блять. — Я сажусь и обнимаю ее, крепко прижимая к себе, грудь к груди.
Моя.
Мария обвивает руками мою шею, затем мурлычет:
— Трахни меня жестко, Лука.
Мой рот обрушивается на ее, и я начинаю двигаться, пока она вращает бедрами, встречая мой толчок за толчком. Мы устанавливаем мучительный темп, ее ногти впиваются в мои лопатки.
Я заявляю права на ее рот, в то же время сильнее врываясь в нее, желая поглотить ее крики и стоны.
Она хнычет, и я прижимаюсь к ее лицу, наши тела движутся как одно целое.
Ее ногти впиваются глубже, когда она снова хнычет, и это только заставляет меня увеличивать темп, пока на затылке у меня не выступают капельки пота.
Я чувствую, как она сжимается вокруг моего члена, ее киска жаждет каждого дюйма меня. Я опускаю руку между нами и начинаю массировать ее клитор.
— О Боже, — всхлипывает она. — Лука. Да.
Мария кричит мне в рот, и я проглатываю звук, доводя ее до предела, когда она взрывается, ее тело содрогается в конвульсиях, а внутренние стенки сжимают мой член до предела.
Она начинает всхлипывать, прижимаясь к моим губам, от раздирающего ее оргазма, и это наполняет все мое существо удовлетворением и гордостью.
Только я могу довести Марию до оргазма. Только я услышу ее крики и хныканье, когда заставлю ее развалиться на части.
Убирая руку между нами, я смотрю в глаза своей жене, наполняя ее глубокими и медленными толчками, наслаждаясь нашей близостью.
— Ti amo, — выдыхаю я, теряя себя в каждом толчке. — Так. Блять. Сильно.
Ее глаза наполнены всем, что она чувствует ко мне, когда она выдыхает:
— Это всегда был ты. Только ты. Мое сердце никогда не принадлежало и никогда не будет принадлежать другому.
Оргазм пронзает меня по позвоночнику, прежде чем овладеть моим телом и лишить меня сил.
Мария наблюдает за тем, как я преодолеваю волну, с выражением благоговения на лице.
— Ты такой горячий, когда кончаешь для меня.
С последним толчком я полностью погружаюсь в нее, прижимая ее тело к своему до тех пор, пока наслаждение не исчезает.
_______________________________
Переплетая пальцы Марии с моими, мы переходим от прилавка к прилавку на рынке, где выставлены различные продукты питания.
Мы пробуем выпечку, сыры и мясо, и Мария покупает самое странное дерьмо, которое мы, вероятно, никогда не будем использовать. Но я не мешаю ей, зная, что она больше всего радуется, когда делает покупки. Если понадобится, я найду склад для хранения этого всего.
Один из моих охранников падает слева от нас, и я реагирую, хватая Марию и толкая ее за стол. Марко прямо за мной толкает меня в спину, чтобы мы двигались быстрее.
— Что за черт? — Мария ахает. Она бросает на меня один взгляд, затем ее лицо бледнеет. — О, Иисус.
Я вытаскиваю из-за спины два пистолета Heckler & Koch и бормочу:
— Не высовывайся, детка.
Только тогда мое сердце начинает бешено биться, в то время как шок от нападения сотрясает меня.
Люди начинают кричать, и покупателю выстреливают в голову, когда он пытается убежать в укрытие, падая лицом вниз на землю. Другие покупатели убегают, некоторые в панике наступают на безжизненное тело.
— Это случайная стрельба, как там, дома, или ты думаешь, на нас напали? — Спрашивает Мария.
— Он преследует нас, — выдыхаю я, быстро оглядываясь в поисках любых возможных позиций, с которых Павлович мог стрелять. Как раз в тот момент, когда я отступаю назад, пуля пробивает скатерть стола рядом с тем местом, где я находился.
— Лука! — Мария кричит, притягивая меня ближе к себе. — Не делай так больше! Господи Боже!
Я высвобождаюсь и, сохраняя свой голос спокойным, говорю:
— Я справлюсь с этим, детка. Ты должна довериться и позволить мне делать свою работу.
Мария делает глубокие вдохи, успокаиваясь настолько, насколько это возможно в этих ужасных обстоятельствах.
— Не дергай меня и просто оставайся рядом со мной, — приказываю я, мой голос тверже, чтобы слова дошли до нее.
— Хорошо. Просто будь осторожен.
Встречаясь взглядом с одним из моих солдат, где он укрылся за столом напротив нашего, я кричу: — Выясни, где этот ублюдок. — Переключая свое внимание на Марко, я приказываю. — Что бы ни случилось, ты останешься с Марией.
— Да, босс, — соглашается он, занимая позицию позади моей жены.
— Дай мне пистолет, — говорит Мария, ее голос напряжен.
Я киваю Марко, чтобы он передал ей один из его пистолетов, затем спрашиваю ее: — Когда ты в последний раз была на стрельбище?
— На прошлой неделе. У меня еженедельное свидание с папой.
Папа. Больше не дядя Алексей.
Я почти ухмыляюсь, но затем рядом с нами падает еще одно тело.
Я не могу допустить, чтобы погибло еще больше невинных людей.
— Мария, приготовься двигаться.
— Хорошо.
Я остаюсь за столом, направляясь к другому углу, затем бросаю взгляд на здания, окружающие рынок.
Я вижу отблеск света, отражающийся от здания муниципалитета, затем отскакиваю назад, как раз когда пуля врезается в стол.
Вспоминая маршруты побега, которые я подсознательно спланировал в ту секунду, когда привел Марию на рынок, мой взгляд останавливается на оживленной улице, где все еще движутся машины, не обращая внимания на происходящее.
— Мы побежим на улицу. — Мария прижимается ко мне теснее. — Не оглядывайся и беги в торговый центр.
— Хорошо, — бормочет она, выглядя намного спокойнее теперь, когда шок немного прошел.
Блять, ее нога все еще заживает.
— Пригнись и беги зигзагом, — говорю я, засовывая пистолеты обратно за пояс брюк.
— Хорошо.
Я делаю глубокий вдох, затем спрашиваю:
— Ты готова, детка?
— Да.
— Сейчас! — Кричу я. Мария вскакивает, и бежит так быстро, как только может. Я прямо за ней, повторяя каждый ее шаг,
