время летело быстро, и им ещё очень многое нужно было сделать. Тщетно пытались они разглядеть что-нибудь в прибрежных зарослях.
– Не нравится мне это, – пробормотал Вьюнок, доставая трубку и медленно набивая её, когда Меум сменил его за штурвалом. – Последнее время я слишком часто чувствую этот запах. Думаю, кто-то идёт по нашему следу.
Меум вздрогнул.
– Но ведь тогда мы наверняка заметили бы его, разве не так?
– Не обязательно. Лесные собаки – хитрые бестии. Они могут выслеживать тебя много дней, выжидая удобного случая. И вдруг, одной прекрасной ночью, когда ты, скажем, сидишь у костра, как мы вчера, рассказываешь разные истории, они нападают так быстро и неожиданно, что и ахнуть не успеешь!
Вьюнок раскурил трубку и вновь встал к штурвалу.
– Жуть, – сказал Меум и громко высморкался, – лесные собаки хуже, чем горностаи. Разведём сегодня костёр поярче и пораньше ляжем спать.
– Да, лучше не рисковать, – задумчиво произнёс Вьюнок, всё ещё скользя взглядом по берегам. – Я знаю, каковы эти лесные собаки. Они наглые и охотятся в этих диких краях даже днём.
* * *
Всё утро гномы внимательно наблюдали за берегами ручья, но не заметили никаких следов лесных собак, однако каждый раз с очередным порывом ветра в воздухе веяло чем-то совершенно особенным: к приятному пряному аромату осенней листвы и морозному дыханию приближающейся зимы примешивался слабый запах лисицы. Гномы чувствовали это и были очень встревожены.
После полудня солнце заволокло лёгкой дымкой, оно потускнело и приобрело розоватый оттенок, и постепенно деревья и кусты стали исчезать в тумане. Всё это обещало сегодня ранние сумерки.
Шум мотора и гребных винтов «Джини Динс» казался теперь очень громким, потому что Причудь текла медленно и тихо, огибая леса и перелески, высокие кусты и заросли рогоза, чьи длинные цилиндрические головки-соцветия уже потемнели и окрасились в тёмно-коричневый цвет.
При виде корабля камышницы бросались врассыпную и в ужасе ныряли в воду. Через некоторое время впереди показалась небольшая рощица, состоящая преимущественно из берёз, с подлеском из орешника. Вьюнок тут же обратил внимание на большое количество зрелых орехов, гроздьями висевших среди округлых желтеющих листьев. Никогда прежде не видел он орехи в таком изобилии и такого размера. Это был поздний урожай – без сомнения, из-за тенистого места произрастания. Гномы уже очень давно не ели спелых орехов – с тех пор, как гостили у Белки в Доме на вершине. Орехов здесь было так много, что можно было наполнить ими весь трюм. Нельзя было упускать такую возможность. Кроме того, ежевику гномы уже давно съели, и бочонки в трюме опустели.
Они подвели корабль прямо под ветви одного из кустов орешника, нависавшие над ручьём, и опустили якорь. Здесь гномы могли собирать орехи прямо с палубы корабля, хотя самые большие и зрелые плоды росли немного поодаль, на берегу.
– Этого хватит на всю зиму, – радостно сказал Меум, протягивая руку и срывая красивую гроздь орехов, висевшую прямо над его головой. – Давайте наполним весь трюм! Другой такой возможности нам может и не представиться, а с большим запасом провианта и путешествовать легче.
– Хорошая мысль, – одобрил Вьюнок, – но глядите в оба! Я останусь на борту и присмотрю за кораблём. Не уходите слишком далеко – прямо на берегу растут прекрасные орехи!
Меум и Тысячелист, радуясь возможности размять ноги, тотчас же сошли на берег. Вьюнок видел, как они бродят в густых зарослях орешника.
Куст орешника растёт очень интересно. Сразу у земли, из корня, он пускает многочисленные прямые стержнеобразные побеги-ветви, и гномам пришлось забираться на них, чтобы собрать урожай орехов, а это требовало времени. Вьюнок видел, как качались под тяжестью его товарищей ветви орешника, и на землю падали жёлтые листья.
Без сомнения, день выдался просто чудесный: повсюду разливался необычный золотисто-перламутровый свет, стояла тишина, которую прерывали лишь крики грачей, лакомившихся на дубах желудями, да песни малиновок. Одна из них сидела на пожелтевшей ветке орешника на другом берегу, наблюдала за гномами и без конца заводила свою печальную, но красивую песенку, напоминавшую журчание ручейка. Птичка эта не желала разговаривать с гномами – видимо, она была такой же эгоистичной и самовлюблённой, как и та малиновка, которую гномы встретили на Тополином острове. Издалека, с какого-то одинокого фермерского хутора, доносилось сонное жужжание молотилки[34]. Люди, словно трудолюбивые пчёлки, заканчивали уборку урожая золотых зёрен, взращённых летним солнцем.
Ветви орешника тряслись и шумели, на землю падал орех за орехом, и через некоторое время вся трава под кустами орешника была усыпана спелыми плодами. Вьюнок с довольным видом покуривал трубку. Он глубоко задумался, выпуская облачко за облачком, и наблюдал за тем, как голубой табачный дым поднимается всё выше и выше в неподвижном воздухе. Трубочка, набитая крапивным табаком и выкуренная в тишине и покое, доставляла гному несказанное удовольствие.
Пришло время оставить поиски Морошика, думал Вьюнок, а что до Истока Причуди, то до него было по-прежнему очень далеко. Теперь ему стало совершенно ясно: они должны прекратить путешествие, потому что зима была уже совсем близко, ведь в этих краях заморозки в начале ноября – очень необычное явление. Кроме того, ручей становился труднопроходимым. Им пришлось изрядно попотеть, расчищая русло ручья возле Запруды мёртвых деревьев, и чем выше по течению они будут подниматься, тем чаще будут встречаться подобные заторы. Одно-единственное поваленное дерево может стать для них непреодолимым препятствием.
Меум и Тысячелист теперь подчинялись ему беспрекословно; если он решит, что дальше они не пойдут, его друзья согласятся с таким решением.
Вдруг Вьюнок заметил, что малиновка перестала петь. Она сидела на ветке, крутя хвостиком, таращила свои чернявые глазки и встревоженно щёлкала:
– Тик, тик, тик!
Меум и Тысячелист так увлеклись укладыванием орехов в мешки и бочонки, которые были вынесены на берег, что не заметили тревожных ноток в голосе малиновки. Длинные остроконечные уши Вьюнка зашевелились, как шевелятся уши осла, и гном спрятал трубку в карман. Малиновка впала в истерику. Она определённо видела что-то в кустах, а вскоре мимо с громким свистом «Цвик! Цвик! Цвик!» пронёсся дрозд.
Меум и Тысячелист остановились. Чутьё подсказывало им: что-то было неладно.
– Возвращайтесь назад! В кустах кто-то есть! – крикнул им Вьюнок.
Гномы бросились к берегу, прихватив с собой несколько мешков с орехами. Они потрудились на славу: все бочонки и мешки были наполнены и аккуратно сложены на траве. Трап был спущен, и гномы спешно начали перетаскивать на борт корабля драгоценный груз орехов, сваливая мешки и бочонки в кучу прямо на палубе – работали они очень проворно.
– Ну и переполох! –
