Рух и едва не напрыгнула на меня. — Какая гадость!
Мы отступили в центр гостиной. Вокруг все грохотало, шипело и гремело. Кресло, в котором сидел скелет, сдвинулась с места и со скрипом поехало к нам.
— Дайте бабушка поглядит на вас поближе, деточки! — щелкала тварь челюстью, а из всех отверстий черепушки выползали пауки.
Я пнул его ногой, и кресло перевернулось. Косточки разлетелись во все стороны.
— Ох, как грубо! — заголосил череп, оттолкнулся от стены и покатился к Рух. — Давно же я не пробовала мягкой женской плоти!
Трухлявый череп раскололся от удара моего ботинка. Рух же со всех ног бросилась к дверям. С грохотом они раскрылись у нее перед носом, и на пороге показались дергающиеся типы в драных шмотках. Подняв руки, они со стонами направились к девушке. Ноги у них скрипели словно ржавые петли.
Вскрикнув, хранительница вызвала порыв ветра, и монстры улетели прочь. Вдруг в стенах разошлись доски — в щелях показались еще рычащие морды.
Совсем потерявшись со страху, Рух отстранилась и налетела на паутину, которая соткалась буквально из воздуха.
— Мама!
Вжик! — и ее, опутанную по рукам и ногам, подбросило под потолок. Девушка забилась, но все тщетно — ее начало сворачивать в кокон. Завыл ветер, однако нити затянулись только сильнее.
Подхватив Шпильку, я бросил ее на выручку хранительнице, а сам кинулся к шпаге, висящей над камином. Кошка распалась на жучков и оплела дергающееся тело Рух вторым слоем. Нити лопнули, а хранительница вылетела из рассеченного кокона. Я попытался ее поймать, но, вспыхнув, она пропала.
— Прости, ничего не могу с собой поделать! — раздался ее голос из моего кармана. — Бежим!
— Еще чего захотела? — покачал я головой, обнажив клинок. — Это мое будущее поместье, и я не потерплю здесь монстров!
Паучья орда на пару с монстрами окружили нас со всех сторон. Перехватив шпагу, я приготовился дырявить их тушки. Источник почти разгорелся, чтобы немного подморозить задницы этим тварям.
Вдруг раздался скрип, и висевшая на стене рогатая голова лося повернулась ко мне. Ее глаза зажглись адским огнем:
— Бегите, глупцы! — и голова разразилась безумным хохотом. — Позовите хозяина Таврино! Ступайте за хозяином!
Вот открылись двери, и на порог, покачиваясь, перешагнуло нечто бочкообразное, обмотанное драной простыней. Под тканью горели два ярких глаза.
— Не, ну это уже ни в какие ворота… — проговорила Метта, глядя на это убожество. — Серьезно?
Сделав пару тяжелых шагов, оно издало душераздирающий вой. Вернее, попыталось. Звучало это как будто пленку зажевало.
— Или у него несварение, — заметила моя спутница.
Затем из-под простыни показалась короткая железная рука. Коготь указал на меня.
— Вот он!
И взревевшие монстры начали сходиться.
Самое время раскидать их, однако я мешкал. Соглашусь с Меттой — выглядело все это скорее нелепо, чем по-настоящему пугающе. А вдруг…
Опередив мою мысль, Шпилька юркнула глазастому чудищу под ноги и вцепилась зубами в простыню.
Вжик! — и тряпка упала на пол. Под ней нелепо дрыгался какой-то железный безголовый плечистый болван, из плеч которого торчали одни предплечья. В груди трещал динамик.
— Ой… — улыбнулась Метта. — Нехорошо получилось…
Монстры замешкались. И да, как мне и показалось с самого начала — хромали они не потому, что были мертвыми, а из-за того, что ржавчина почти съела их шарниры — под рваными тряпками сверкал металл. Лица под масками и всклокоченными париками тоже отсутствовали.
Внезапно, очевидное стало еще очевидней… Убивать их не было никакого смысла. Лучше сделать так.
Хрясь! — и пятеро паучков забились под моей стопой.
— Что ты делаешь⁈ — испуганно взвизгнула лосиная голова. — Это мои помощники, не смей их трогать!
Но я был неумолим. Хрясь! Хрясь! — и еще еще десяток тварей с писком заработали лапками под моим каблуком. Хватит уж, наигрались.
— Остановись, негодяй! — закричали под потолком, а я знай себе давил и расшыривал восьминогих тварей.
Монстры попытались кинуться на меня, но за пару щелбанов эти еле двигающиеся фигуры полетели на пол. Тут и Рух снова дунула ветром. Раздался грохот, и сразу десять ряженых машин попадало.
Шпилька тоже не отставала и с агрессивным мявом бросилась драть их когтями. Заскрежетал металл, и тушки задергались на полу.
— Нет! Нет! — верещала лосиная голова. — Прекратите, они и так уже дышат на ладан! Ты что, смертный, совсем нас не боишься⁈
— Каким-то жестянкам меня не напугать! — сказал я и швырнул шпагу в лосиную голову.
В яблочко!
Под потолком поднялся отчаянный вой.
— Стоп! — раздался голос, когда мой каблук нацелился на паука покрупнее.
Я задержал ногу. Еще держащиеся на своих двоих автоматы разом остановились словно в игре «Море волнуется раз».
— Достаточно, Вен! — прогремел очередной голос. — Что за балаган?
— А чего они расхаживают по усадьбе, как у себя дома, и рвут мою паутинку⁈ Да и вообще, приказ был пугать всех до усрачки в радиусе километра! Вот я и пугаю! А этот дерется…
Под потолком тяжело вздохнули, а орава пауков поползла в свои норки.
Даже те, которых я покалечил, медленно шевеля лапками отправились восвояси. И да, были они мелкими, но устройствами. Убить я их не убил, но вот конечности помял знатно.
Затем и автоматы, скрипя суставами, убрались из гостиной. Опустилась тишина.
— Так-то лучше, — сказал я, похлопав по бедрам. — Это что, у вас гостеприимство такое?
— Гостей здесь давно не бывает, — ответили мне голосом «старушки» Вен. — Только наглые воры да мошенники. Почему ты не испугался⁈
— Призраков не существует, и зомби, кстати, тоже. Так что если вы закончили этот цирк, то…
— Идемте, девочки. Сен, и ты тоже. Вен, убери сети.
Вдруг вся паутина в комнате втянулась в стены. Откуда-то послышался топот множества ног.
Вынув шпагу из дохлой головы лося, я поднял кресло и, придвинув его поближе к огню, уселся, чтобы встретить эксцентричных «хозяек» этого странного местечка. Острие я упер в пол и перехватил оружие на манер трости.
С одной стороны появилась взявшая себя в руки Рух, а с другой на подлокотник пристроилась Шпилька. Метта встала рядышком и положила руку на мне плечо.
Двери открылись, и к нам вышел очередной автомат с пикантными формами.
Тук! Тук! Тук! — стучали туфельки на его ногах. Одет он был в длинную юбку и в белую блузку. На голове
