За образцовый внешний вид объявляю благодарность!
– Служу трудовому народу!
Да, заслужить похвалу у Агишева было очень сложно. Но мы знали, как это можно сделать. Второй «слабостью» старшины были строевые песни.
Скажу без лишней скромности, что в батальоне лучше минометчиков никто их не исполнял, и старшина этим очень гордился. На строевых смотрах мы неизменно занимали первые места, обходя постоянных наших конкурентов – пулеметную роту, взводы ПТР, разведки. Между нами постоянно шла острая борьба.
…Отмаршировав очередной круг по плацу, строй, повинуясь командам взводного, замер на исходной точке. Мы уже привыкли к тренажу и подумали, что нас опять будут гонять туда-сюда, как вдруг привычный ход занятий был прерван появлением в дальнем конце плаца начальника штаба батальона. Его сопровождал командир минометной роты лейтенант Страхов.
Командиры взводов отреагировали немедленно:
– Первый взвод, ко мне! В две шеренги становись!
– Второй взвод, ко мне! В две шеренги становись!
– Третий взвод, ко мне! В две шеренги становись!
Через полминуты минометная рота была готова к встрече начальства.
За всю историю существования нашего батальона в должности начальника штаба сменилось несколько человек. На моей памяти их было четверо: капитаны Зибарев, Иванов, Сысоев и Чурин. Больше всего мне запомнился Василий Давыдович Иванов.
Нам, солдатам, реже приходилось лично общаться с начштаба, но по наблюдениям, из разговоров с офицерами нашей роты, мы сделали для себя вывод, каков он, начальник штаба. Он был несколько суховатым в общении, немногословным человеком интеллигентной наружности, пунктуальным, я бы даже сказал, педантичным. Иванов всегда требовал безукоризненного, точного и своевременного исполнения своих распоряжений и не терпел, когда кто-то из подчиненных ему офицеров проявлял нетребовательность, а тем более лично нарушал установленные правила.
– Как вы можете командовать людьми, если сами являетесь для своих солдат и сержантов эдаким негативным примером для подражания? – распекал он нерадивых командиров. – Запомните старую истину: не научившись подчиняться, вы не сможете научиться командовать! Плох тот командир, который требует одно, а сам делает совсем другое!
Мы ни разу не слышали, чтобы Иванов когда-либо повысил на кого-нибудь голос. Он считал, что разговор на повышенных тонах – не достоинство или должностная привилегия командира, а его недостаток. Это унижало его.
– У командира должен быть не крикливый и истошный, а твердо поставленный, ровный и строгий голос. Звонкий, а не истеричный и визгливый, как у базарной бабы, «лающейся» со своей товарной соседкой из-за торгового места, – любил наставлять он молодых офицеров и сержантов, прибывших к нам в часть после окончания командирских курсов, школ и военных училищ.
Выслушав доклад заместителя командира роты, начштаба поздоровался с нами и сказал:
– Товарищи минометчики, к вам в роту скоро прибудет молодое пополнение. Командование батальона надеется, что с вашей помощью новички станут такими же опытными бойцами, как и вы. Оберегайте их, заботьтесь и помогайте им. Это – ваши боевые друзья!
И, обращаясь уже к Агишеву, добавил:
– А вы, старшина сразу же займитесь их питанием, обмундированием и размещением!
Вскоре прибыли те самые новички, о которых говорил начальник штаба. К моему великому сожалению, с Нижегородской области никого не было – начиная с конца 1944 года в армию стали призывать и из освобожденных от врага территорий.
После завершения официальной церемонии встречи, мы обступили молодежь. Всем не терпелось поговорить с ними, узнать, что нового сейчас дома. Эти молодые, необстрелянные ребята для нас казались роднее родных. Еще вчера они жили «мирной» жизнью, а сегодня и им выпала нелегкая, но почетная доля – с оружием в руках драться с врагом. Никому не суждено было знать заранее, кто вернется домой живым и невредимым, а кому суждено будет сложить свою молодую голову на полях сражений во имя великой цели.
Казалось, что вместе с ними к нам пришло тепло домашнего очага, от которого мы так отвыкли, огрубели за три года. Теперь на душе стало немного светлее и в то же время грустно. Мы радовались, что в «нашем полку прибыло», но тревога не покидала нас потому что не знали, сколько еще дней и ночей, недель, месяцев или лет продлится эта ужасная бойня? Сколько тысяч таких вот, молодых, жизнерадостных и необстрелянных пацанов поглотит в свое ненасытное чрево война?
В марте 1944 г. член Военного совета 1-го Украинского фронта генерал-лейтенант Н. С. Хрущёв предложил И. Сталину в целях борьбы с УПА «мобилизовать все мужское население призывных возрастов в Красную армию». По его инициативе был подготовлен проект постановления ГКО «О специальных мероприятиях по западным областям Украины».
В нем говорилось: «В целях ликвидации действующих банд и наведения должного государственного порядка в западных областях Украины, Государственный Комитет Обороны постановляет:
1. Обязать НКО (тов. Смородинова) отмобилизовать до 20. 03. 1944 г. все мужское население призывных возрастов освобожденных районов Ровенской и Волынской областей, причем в первую очередь до 30-летнего возраста, и в дальнейшем по мере освобождения районов западных областей сразу же отмобилизовывать призывные контингенты».
Согласно проекту этого постановления предполагалось всех мобилизованных немедленно отводить в тыловые округа и после фильтрации и обучения лучшую часть направлять в боевые части, а остальных использовать в тыловых частях (строительные, дорожные и др.) и на восстановительных работах.
25 января 1944 г. было принято Постановление ГКО №5026 «О мобилизации советских граждан в освобождаемых от немецкой оккупации районах Западной Украины и Западной Белоруссии»92.
После изгнания гитлеровцев с западно-украинских земель начался призыв местного населения в Красную Армию. По состоянию на 23 сентября 1944 г. из Львовской области было мобилизовано 33 745 украинцев и 13 701 поляк, из Тернопольской – соответственно 105 761 и 30 072, Дрогобычской – 25 004 и 9 197, Станиславской – 50 784 и 8 434, Волынской – 79 472 и 3 067, Ровенской – 98 693 и 5 262, Черновицкой – 59 561 и 2 145.
Но вслед за началом мобилизации жителей Украины призывных возрастов в Красную Армию, началось резкое оживление диверсионно-террористической деятельности националистов.
В захваченной у бандеровцев инструкции Центрального провода ОУН, датированной 11 августа 1944 года, предписывалось: «Вести борьбу против мобилизации в Красную Армию путем подачи фальшивых списков, массовой неявки в военкоматы, организации побегов».
В специальной директиве, относящейся к тому времени, руководство ОУН требовало от своих членов:
– препятствовать проведению призыва в Красную Армию;
– обезоруживать мелкие гарнизоны и подразделения частей Красной Армии, пополнять вооружением свои формирования;
– уничтожать партийно-советский актив, не давая возможности установления твердой Советской власти в областях Западной Украины.
Но полностью сорвать мобилизацию в Красную Армию лиц призывного возраста бандеровцы не смогли. Около 750 тысяч жителей западных областей Украины добровольно решили исполнить свой патриотический и конституционный долг перед Родиной, а 23 человека стали Героями Советского Союза.
Другой важнейшей политической задачей того времени, обеспечением которой мы занимались, являлись выборы Верховные Советы СССР и УССР, местные органы власти.
29 июня 1943 года был принят Указ Президиума Верховного Совета УССР «Об отсрочке выборов в Верховный Совет УССР», согласно которому выборы были отложены на один год, а срок полномочий Верховного Совета УССР 1-го созыва продлевался. То есть в текущем, 1944 году должны были состояться выборы.
Согласно Постановлению Совета Народных Комиссаров УССР и ЦК КП (б) У от 8 января 1944 года, было принято решение о переезде Президиума ВС УССР в январе 1944 года из Харькова в освобождённый от оккупации Киев.
Украинские националисты оказали злостное противодействие созданию и укреплению местных органов Советской власти, проведению выборов в Верховные Советы СССР и УССР.
Руководство националистического подполья поставило перед участниками ОУН и УПА жесткую задачу: заставить население западных областей Украины бойкотировать выборы в органы Советской власти. Главными средствами противодействия мероприятиям, проводимым партийными и советскими органами в период предвыборной кампании, оуновцы избрали террор против представителей партии, Советского государства и лиц, уклоняющихся от сотрудничества с ОУН.
Убийствами и запугиванием населения банды УПА пытались сорвать не только проведение мобилизацию в Красную Армию, выборов в центральные и местные органы власти, но и решение других народно-хозяйственных задач. Например, государственных поставок зерна и другой сельскохозяйственной продукции.
Националисты в массовом порядке распространяли листовки с призывами и угрозами к украинскому населению не вступать в Советскую Армию, а идти в УПА, разгонять советские органы власти, убивать их руководителей. Нередки были случаи, когда оуновцы насильно
