первым зашагал по аллее в обратном направлении. Харрис выдохнула, радуясь, на самом деле, его выбору. В тёплый солнечный день ей было прохладно от липких прикосновений и пронизывающего жадного взгляда Эосфора-старшего – может, прикрываться четырнадцатилетним мальчиком было довольно подло, но этот перерыв был бы сейчас кстати.
Когда они вернулись, Годфри всё ещё был там – но чувство опасности схлынуло, исчезло, будто на него надели невидимые наручники, которые не позволяли никому навредить. Вместе с Джорджиной они устроили шоу для него – обработали царапину, налепили пластырь, потом почти синхронно делано испугались, когда где-то позади ворота распахнулись, впуская гостей – определённо репортёров, судя по количеству машин. Царапину и пластырь было видно, так что Хлоя немедленно сориентировалась – пообещала Эосфору-старшему приодеть и расчесать Лукаса, привести его в порядок, скрыть некрасивые смущающие следы – прозвучало двусмысленно, но это был довольно серьёзный выпад в сторону Годфри – его эго не потерпело бы никаких сплетен в прессе. Парадокс – он отправил своего сына в подвал, чтобы его помучили – но не оставил после пыток на его теле ни единой новой царапины. Всё синяки и шрамы остались у Лукаса ещё с больницы.
Торопясь в дом со своей поцарапанной ношей, Харрис вдруг поняла, как мудро поступила, когда сыграла на желании Эосфора-старшего быть идеальным отцом. Хоть она уже и не помнила, кто именно бросил фразу о сокрытии неудачной раны от журналистов – сама Хлоя или же Джорджина, которая имела, без преувеличения, золотое сердце.
И как только у таких монстров, как Годфри, получаются такие прекрасные люди, вроде этой девочки, Рика или Лукаса?..
Харрис уж слишком быстро вкатила коляску на крыльцо и скрылась из поля зрения своего работодателя и его младших детей.
Джорджина закусила губу, пряча улыбку, когда доктор вместе с её братом исчезли за дверью. Отец что-то сказал им – кажется, велел Рику убрать в чехлы гитары, привести себя в порядок и быть в гостиной через двадцать минут. Джо не слушала, но с серьёзным видом кивнула, когда отец посмотрел и на неё. Отвела глаза, чтобы никто не заметил её торжествующего взгляда. Годфри ушёл, и младший брат, выполнив поручение, последовал за отцом. Джорджина неторопливо переставила гитары, которые Рик почти бросил, торопясь в свою комнату. Сложила мини-аптечку заново, поднялась, направилась в сторону дома садовника.
И когда она уже почти достигла своей цели, её вдруг схватили за руку и потащили куда-то в кусты. Толкнули к стене, кто-то навис сверху – в кино, наверное, главная героиня уже бы успела испугаться, но Джо и тут почувствовала неправильность, кукольность своей жизни. Она не испугалась, прекрасно зная, кто это сделал. Это было, вероятно, ненормально, но в этом доме Джорджина уже ко всякому привыкла – странное поведение членов семьи было нормой.
– Чего тебе нужно? – она скрестила руки на груди, поднимая взгляд на человека, который над ней возвышался. Может, учитывая ситуацию со старшим братом, Джо стоило быть менее самоуверенной, даром что она не ходила в любимчиках у отца, как некогда – Лукас. Но осторожничать надоедало, хотелось просто побыть самой собой, может, почувствовать себя в кои-то веки наравне с тем, кто пытался продемонстрировать свою силу.
Впрочем, это было нормальным поведением для её брата-близнеца.
– Ты не заметила? – Ноа, которого она слегка осадила своей реакцией, отпустил её руку и чуть нахмурился. – Тебя вообще ничего не смутило? – Джорджина покачала головой. Парень глубоко вздохнул.
– Что не так? – спросила она, щурясь и глядя на своего брата. Ноа фыркнул, но выглядеть стал уже гораздо менее самоуверенно.
– Эта Хлоя, – сказал он, продолжая хмуриться. – Тебя не смущает её поведение?
– Прекрати говорить загадками и скажи уже внятно, – потребовала Джо, – что не так?
– Она мне не нравится, – помедлив, обронил парень. Поднял взгляд на окна комнаты Лукаса, под которыми они как раз сейчас стояли – вряд ли он что-то там увидел, но поморщился. – Она странно себя ведёт. Что с нами, что с нашим отцом.
– Как по мне, она ведёт себя нормально. Не всем, знаешь ли, хочется быть вещью, даже если тебе платят, – Джорджина пожала плечами. – Я её понимаю. Тебе понять сложно, а мне – нет.
– Да не в этом дело, – качнул головой Ноа. – Все они ломаются, когда папа к ним подходит. Она пока что ничем не выделяется.
– Что тогда тебе не нравится?
– Лукас, – парень был уж слишком серьёзен, на него это было не похоже. – Я их видел сегодня в саду. Шушукались, потом эти их противные обнимашки… Явно собирались целоваться, и поцеловались бы, если бы Рик не швырнул в них мяч.
– Что с того? – Джо усмехнулась. – Я почти уверена, что тебе показалось, но даже если и так – что такого, если у Лукаса с доктором что-то есть?
Ноа посмотрел на неё, как на полную дуру.
– Ты не понимаешь?
– Не вижу ничего плохого. У неё и так нет никакой личной жизни из-за этой работы, за всё время был только один выходной, и кто его знает, когда будет ещё хоть один. Её терапия Лукасу, вроде как, помогает – может быть, она поставит его на ноги. У него никогда не было ничего серьёзнее пары недель свиданий, а доктор, вроде бы, не из тех, кто согласится на такое. Если у них чувства…
– Какие «чувства»? – Ноа нервно хмыкнул. – Если только она что-то чувствует к нашим деньгам – это точно, к ним сложно не проявить интереса.
– Да ей просто негде особо тратить свою зарплату! Она всё время тут, дома, если не с нашим братом, то в ванной или у себя в комнате. Её всё устраивает, а если бы было иначе – она бы уже отказалась от работы.
– Это пока ей негде тратиться, – выделяя голосом второе слово, сказал Ноа. – А что будет потом?
– Ну и что будет «потом»?
– А я тебе скажу: она захапает нашего Лукаса, женит его на себе и свалит отсюда. Если ты не забыла, у него есть клуб, – теперь и Ноа скрестил на груди руки. – Который приносит неплохой доход. Отец оставил всё этой его девчонке с улицы, но, если Хлоя заявит, что Лукас выздоровел… Ей ведь необязательно говорить правду. Ты сама знаешь, что папа просто хочет избавиться от проблем, которые он устраивал. Что, если он решит согласиться, отдать ей Лукаса, клуб, и забыть о них? – Джорджина чуть нахмурилась.
– Ты думаешь, она мошенница? – об этом девочка с такой точки зрения не думала – но она и сама видела
