ее прослушивали…
А н т о н и н а Н и к и т и ч н а. И слушать не хочу… Твой маэстро холостяк да к тому же еще и беспартийный, с него как с гуся вода… А ты семьянин, у тебя положение, связи в городе, хлопот в доме полно… Вчера весь вечер на площадке шум, крики. Глянула в окно, а у подъезда машина с красным крестом. Ну, думаю, наконец-то за старухой приехали, а тебя нет… Вдруг, думаю, уедут порожняком… что тогда?
Ж е л в а к о в. Знаешь ли ты, Тонечка, что такое дистанционное управление, а? Это значит… руководить на расстоянии — вот как!.. Я все точненько рассчитал и продумал… Кроме Поземкина я подключил к делу приезжего психиатра — вот и сработало!.. А ты вчера зря шумиху подняла… Нынче сама видишь, и ключи на месте, и сын на месте, и старуху… к месту пристроили… Желвакову, Тонечка, ума не занимать… Арсений встал?
А н т о н и н а Н и к и т и ч н а. Спит еще… Чего ему торопиться. Я к нему не заходила.
Слышен звонок.
Кого это занесло с утра?
Ж е л в а к о в. А кто его знает…
А н т о н и н а Н и к и т и ч н а. Может, это успенцевская Наташа приехала — что ей сказать?
Ж е л в а к о в. Скажи, что вот, мол, бабку вчера в больницу свезли, а о тебе Андрей Гаврилович позаботится, в обиду не даст… Чайком угости с дороги…
А н т о н и н а Н и к и т и ч н а. Очень нужно… (Выходит.)
Желваков удовлетворенно разглядывает себя в зеркале, берет флакон с пульверизатором, опрыскивает лицо одеколоном. В комнату входит Д у б р о в с к и й в сопровождении А н т о н и н ы Н и к и т и ч н ы.
А н т о н и н а Н и к и т и ч н а. Это к тебе, Андрей.
Д у б р о в с к и й (снимая шляпу). Как говорят по радио: «С добрым утром!»
Ж е л в а к о в (изумленно). Доктор?.. Вот уж обрадовали… Благодарю за честь, прошу садиться… Знакомьтесь, это… моя жена… Ты оставь нас, Тонечка, нам с доктором поговорить надо…
Д у б р о в с к и й. Извините, мадам, но у докторов… и мужей всегда есть какие-то тайны…
А н т о н и н а Н и к и т и ч н а. Пожалуйста, я не стесню… (Уходит.)
Д у б р о в с к и й (осматривая квартиру, после паузы). А у вас довольно уютно, со вкусом… Когда заходишь к вам в ресторан, не чувствуешь себя как дома, но у вас в доме… прямо как ресторан… Прелестно! И сколько у вас таких комнат?
Ж е л в а к о в. С вашего позволения, три, кухонька, санузел и фотолаборатория… для сына, и все. Скромная норма…
Д у б р о в с к и й. Так-так… (Про себя.) Неплохое помещение для школы-интерната.
Ж е л в а к о в. Что вы говорите?
Д у б р о в с к и й. Нет, это я так, для себя.
Ж е л в а к о в. Большущее вам спасибо, доктор, за помощь, за то, что авторитетом своим дожали сухарей… Если б не вы, прямо не знаю, что и было бы… Вчера старушку нашу взяли, и сейчас она под наблюдением специалистов в больнице.
Д у б р о в с к и й. Ну вот и отлично… А… как ваше здоровье?.. Голова не болит?..
Ж е л в а к о в. Благодарю, не жалуюсь…
Д у б р о в с к и й. Скажите, Андрей… мм… Андрей…
Ж е л в а к о в. Андрей Гаврилович.
Д у б р о в с к и й. Допустим… Не кажется ли вам, Андрей Гаврилович, что у вас на работе есть… враги?.. Что против вас плетут заговор, козни, интриги, а?..
Ж е л в а к о в (испуганно). Как будто бы… нет… А что?
Д у б р о в с к и й. Не хочется ли вам иногда, дорогой Андрей Степанович…
Ж е л в а к о в. Гаврилович…
Д у б р о в с к и й. Не важно… плюнуть на все, поселиться где-нибудь у моря и… собирать ракушки?..
Ж е л в а к о в. Как сказать… на время отпуска, конечно, неплохо. А… к чему это вы, доктор?..
Д у б р о в с к и й. Вы удивительно напоминаете мне одного моего больного… Днем он всегда спал, а в сумерках зажигал лампу и бегал вокруг нее, размахивая руками… Он утверждал, что он светлячок и его место на абажуре…
Ж е л в а к о в. Так это ж, извиняюсь, сумасшедший… А я, слава богу, в своем уме…
Д у б р о в с к и й. Да-да, конечно… Теперь смотрите на мое левое ухо и медленно, про себя считайте до десяти.
Ж е л в а к о в. Ну что вы, доктор, зачем… такое…
Д у б р о в с к и й. Надо, голубчик, надо…
Ж е л в а к о в. Извините, но… право, как-то чудно… (Тупо смотрит на Дубровского.)
Большая пауза.
Д у б р о в с к и й. Так… У вас не бывает иногда желания пройтись по комнате на руках или… всунуть голову в мусоропровод и посмотреть, что там делается?..
Ж е л в а к о в. Нет, что вы, доктор… У меня нервы в порядке… Это возможно у старушки ненормальной, но… с вашей помощью, она уже в больнице…
Д у б р о в с к и й. Вы так думаете?.. Ваша старушка сейчас у себя в квартире готовит утренний кофе и поджаривает сухарики с плавленым сыром… Вы любите сухарики с сыром?
Ж е л в а к о в. Простите, как же так? Я… я чего-то не понимаю.
Д у б р о в с к и й. Это с вами не первый день… Кстати, как у вас глазное яблоко, в порядке? В детстве не мучили гланды?
Ж е л в а к о в (растерянно). Нет, я… крепкого здоровья… А… что такое?
За сценой шум, слышен пронзительный голос Гренкиной: «Меня не пустить нельзя, у меня инструкция имеется, потому как я несу препарат — смерть паразитам и вредителям!» В комнату вбегает А н т о н и н а Н и к и т и ч н а, за ней — Г р е н к и н а. У нее через плечо повешен противогаз и сумка с бутылками темной жидкости. Через голову на веревочке ожерелье из деревянных мышеловок, в руке чемоданчик, напоминающий магнитофон.
А н т о н и н а Н и к и т и ч н а. Простите, что нарушаем… Вот эта тетка, Андрей, врывается в квартиру, безобразничает, говорит, она из какого-то бюро дезинфекции… Зачем?.. Когда у нас ни мышек, ничего такого, извиняюсь, нет… Я сказала ей, а она не понимает, она глухая, что ли… (Кричит.) Слышишь, тетка, у нас ничего такого нет…
Г р е н к и н а. Что у вас имеется, это позвольте нам знать, мы скрозь обои да плинтуса все видим, как доктор через рентген. (Снимает с себя снаряжение, надевает белый халат.) Отсюда, стало быть, и начнем, сперва пройдусь по углам, потом к центру, а вы… сидите, сидите, провожайте время, только окна не открывать и дышать по возможности носом. (Залезает под стол, берет с собой чемоданчик.)
Д у б р о в с к и й (Антонине Никитичне). Не волнуйтесь, мадам, Я знаю эту женщину — это старший дезинфектор гордезбюро, и действует она в интересах общественной гигиены… Сейчас в городе проводится тотальная профилактическая дезинфекция, ее отменить нельзя — это… приказ из центра.
А н т о н и н а Н и к и т и ч н а. Пожалуйста… Только… ты пригляди за ней, Андрей… (Выходит.)
Ж е л в а к о в. Может, поговорим, доктор, без посторонних?
Д у б р о в с к и й. Зачем? Она совершенно глухая… И если я вам скажу, что ваших санитаров, подосланных вчера по вашей просьбе завхозом больницы по фальшивой путевке, чуть не спустили с лестницы, она не услышит, но… могут услышать в горисполкоме, в областной печати, — у них очень чуткий слух и большой интерес к деятельности выдающихся людей города, вроде вас, Желваков.
Ж е л в а к о в. Позвольте, это… это клевета, клевета и донос… Вот слово даю, подлый донос…
Под столом что-то грохнуло, щелкнуло.
Ж е л в а к о в (испуганно). Что это?
Д у б р о в с к и й. Не беспокойтесь, она распыляет жидкость. Вы устарели, Желваков, доносы давно вышли из моды, как брюки клеш, над ними смеются… Но то, что вы
