смотрела неизвестно куда.
— Это ты куда же собралась? — с сонным недовольством спросил он. Ирина резко обернулась, улыбнулась (в полумраке лишь зубы сверкнули) и, сделав два шага, присела на угол тахты. Прикрыла простыней его голые ноги и ответила:
— Домой.
— Когда ты говоришь: «домой», меня одолевает тоска, — признался он. — Мой дом, твой дом, ваш дом. И никогда — наш дом, Ира.
— Его, наверное, и не будет никогда, — горько сказала она. — Ничего не надо ждать, потому что в нашем положении придется ждать только одного: смерти моей, твоей, его…
— Я не хочу ничьей смерти, — твердо сказал он.
— И я. — Ирина потянулась к нему, слегка прилегла на него, поцеловала в подбородок. — Я пойду, Жора.
— Не уходи, тебе же сегодня некуда спешить.
— Я боюсь дневного света, при котором ты увидишь морщинки у моих глаз, подвядшие титьки, жилистые пальцы, жировую чересполосицу на животе…
— По кускам тела изучают патологоанатомы, а человек, который любит, видит тебя всю. Какая ты была, какая ты есть, какой ты останешься со мной навсегда.
— Опять навсегда. Не будет навсегда. Я твоя вечерняя звезда, которая скоро растворится в ночном небе. И вот это — навсегда. Ты еще молодой по сравнению со мной, очень молодой. Жди своей утренней звезды.
— Ты дура! — заорал он и скинул ноги с кровати. — Отвернись, я штаны надену.
Она поцеловала его, уже сидящего, в щеку и направилась к двери.
— До свиданья, милый. — И ушла.
— Ты дура! — крикнул еще раз ей вслед Сырцов и от нечего делать снова улегся.
* * *
Джип влетел под арку, как сорвавшийся с цепи бультерьер, но при виде дворничихи смирился и дисциплинированно встал на положенное место.
— Рановато сегодня, Георгий Петрович! — отметила дворничиха.
— Не спится, няня. Здесь так душно, — пробурчал Сырцов, захлопывая дверцу. Про няню дворничиха не поняла, но ей было, что сообщить.
— А вас уже ждут! — и, эдак так, с намеком, потому что у дверей конторы терпеливо стояла хорошенькая дамочка, Ольга Горелова-Спасская.
— Утренняя звезда, — бормотнул на ходу Сырцов, а подойдя поближе, осклабился в вежливой и малость фальшивой улыбке: — Здравствуйте, Оля. Вы по делу или как интервьюер знаменитого печатного органа?
— По делу, Георгий Петрович, — без улыбки ответила Оля.
Сев в гостевое кресло, она, видя пепельницу на подлокотнике, свободно закурила и, твердо глядя Сырцову в глаза, призналась:
— Не знаю, с чего начать.
— С того, что сегодня главное, — дал он совет. — Кое-что я знаю, кое о чем догадываюсь, на кое-какие ваши сведения рассчитываю. А для начала хочу повиниться перед вами. Это я обнаружил под сиденьем «хонды» радиомаяк. И совершил по крайней необходимости, в общем-то, недостойную провокацию, не сказав Диме, что про это устройство вам ничего не известно. Теперь решайте, хотите вы иметь со мной дело или нет.
Ольга воткнула недокуренную сигарету в пепельницу и холодно полюбопытствовала:
— А что, частному детективу обязательно быть провокатором?
— Не всегда, конечно, но иногда приходится.
— И это был тот случай?
— Да, — просто ответил Сырцов.
— Оскорбленный Димка, разъяренная Ольга Горелова, а далее Василий Лосев — и по всей цепочке со всеми остановками. Так?
— Приблизительно.
— Зачем это вам? Вам жалко закоренелых убийц, вам жалко обезьян, которые, чтобы ухватить свой банан, готовы отравить род человеческий, вам жалко тех, кто командует и убийцами, и обезьянами и ощущает себя властителями мира? Вы их хотите спасти и защитить? От кого? Для чего?
— Я не столько хочу, сколько не хочу, Оля. Я не хочу большой крови.
— Чьей большой крови? Виноватых или невиноватых?
— Виноватые мы все. Перед Богом, перед прекрасным миром, перед хорошими и доверчивыми людьми. Виновный — вот наш злейший враг, виновный в определенном преступлении, за что и должен предстать в такой своей мерзости, чтобы люди ужаснулись. А любой убитый — просто жертва, которую еще и пожалеть можно.
— Значит — не убий?
— Убий того, кто уже сейчас, сию минуту, сие мгновение убьет безвинного.
— Что же теперь делать мне? — Ольга опять закурила. — Как сделать, чтобы сейчас, сию минуту, сие мгновение не начали с моей помощью медленно убивать безвинных?
— На вас как на посредницу вышли новые оптовые поставщики подогрева? — догадался Сырцов.
— Я хочу, чтобы вы занялись этим делом, Георгий.
— Два обязательных условия. Все удержать не по моим плечам. Условие первое: я привлекаю милицию на локал.
— Только не полковника Лапина, — полусогласилась Ольга.
— Условие второе: за вашу личную безопасность будет отвечать Дмитрий Колосов.
— Он не захочет, — тихо сказала она и вдруг заплакала. Сырцов вылез из-за стола, неумело погладил по головке, пообещал, как маленькой:
— Захочет, еще как захочет.
* * *
По извилистым тропкам английского парка они пестрыми ручейками утомленно тянулись к обширной автостоянке. Автостоянка стала озером, в которое втекли ручейки. Все гости собрались уезжать. Стоявший на правах хозяина посреди некоего малого магического круга Алексей Егорович Чебаков предупредительно поднял руку.
— Заметьте, не мои дела (я бы их сию же минуту отложил), не ревность моих многочисленных жен, — Егорыч, как ему показалось, сострил и хихикнул, — не усталость поваров и виночерпиев — только вы, только ваши капризы заставили меня этот наш праздник так рано завершить. Кончен, кончен день забав, стреляй, мой маленький зуав! — И Егорыч сделал вид, что заплакал. Ему дружно зааплодировали. Поаплодировали и стали рассаживаться по автомобилям. Четыре девицы, толпясь у шестидверного «линкольна», настырно допрашивали хозяина авточуда, милейшего Алексея Егорыча.
— Алексей Егорыч, а почему у вас посреди салона сундук? — спросила блондинка.
— Это не сундук, лапочка, это ложе, на котором я отдыхаю в пути.
— Зачем же тогда крышка? — потребовала ответа брюнетка.
— Чтобы меня не беспокоили, золотце мое. А то ведь в богатых людей иногда постреливают.
— Значит, сундук бронированный?! Ой, как интересно!
Услышав такое, любопытная Люська, стоявшая неподалеку, без сожаления покинула своего ярославского бобра и, ворвавшись в пеструю стайку, восхитилась:
— Все-то у вас продумано, Алексей Егорыч!
— Можно, мы с вами? — попросила блондинка. — Вы будете мирно подремывать, а мы вам сказки рассказывать.
— А ведь неплохо придумано! — сказал Егорыч. — Ну что ж, залезайте!
Люська первой впорхнула в роскошное чрево «линкольна».
Кавалькада машин, медленно миновав ворота парка, уже набирала и набирала скорость на приватном шоссе.
* * *
Сидевший за пультом внимательно наблюдал, как по экрану неспешно ползла красная точка. Голос из репродуктора сообщил:
— На отрезке с двенадцатого по двадцать девятый никаких посторонних объектов нет.
— Понял, — ответил тот, что за пультом.
Глава X
Красная точка на экране потухла. Диспетчер за пультом откинулся в кресле и закрыл глаза.
…Бежевые куски
