позвоним и убежим?
– Предпочитаю вручить лично.
Я изобразил губами неприличный звук.
– Тебе жить надоело? Или хочешь нарваться на родовое проклятие? Уж лучше бы ты ей это дерьмо в почтовый ящик засунул, как мы тогда – дохлую крысу Расселам. Помнишь? Вони было! И дед нам таких чертей дал!
Адам пожал плечами.
– Посмотрим, что из этого выйдет, – сказал он. – Мне в любом случае хотелось бы выразить соболезнование.
Мы загнали «Форд» в гараж и направились к дому Макэвоев. Я по-прежнему нёс над нами зонт, а мой друг не расставался со зловонным ящиком, прижав к себе, словно это был сундук с сокровищами.
Не знаю, почему я шёл вместе с ним на почти верную погибель. Но любопытство не позволяло повернуться и пойти домой. Я предпринял последнюю отчаянную попытку прояснить ситуацию и вразумить друга:
– Пока мы не наломали дров с твоим ящиком, может, ты всё-таки объяснишь, что мы сейчас несём Ровене Макэвой?
– Подумай, Макс. Ты задавался вопросом, зачем Ровена спрашивала Натана Тёрнера о новейших лекарствах.
– Это был предлог, чтобы деликатно выведать что-то про смерть Джозефа.
– А теперь подумай, зачем Ровене интересоваться смертью Джозефа, если её никогда не волновали жизни чужих людей?
Я прикидывал разные варианты ответов, ни к чему не придя в итоге.
– Потому что её интересуют не чужие жизни, а чужие смерти. Потому что она – странная, – сказал я, хотя знал, что это – пустые слова.
– Потому что ты вбил себе в голову, что её интерес должен быть связан непосредственно с Джозефом.
– Значит, её интересовал не Джозеф? Кто тогда?
– Подумай об этом с другой стороны. Зачем она спрашивала так много про новейшие препараты у Тёрнера – незнакомого ей человека, если её муж – сам врач и она может спросить его об этом в любой день?
Я непроизвольно нахмурился. Чувствуя, что сказать мне нечего, Адам кивнул.
– Ты сразу сел на мель со своей идеей, – сказал он. – Потому что она никуда не ведёт.
Конечно, думал я, Адаму всегда было проще, ведь он не копался подолгу, как я, в собственных идеях. Его догадки всегда вели к свету прямым путём, как палец бушприта указывает на огни маяка.
– Всё случилось в одно утро, и я решил, что всем, даже таким ведьмам, как Ровена, хочется непременно узнать обстоятельства смерти, – оправдывался я. – Ровена ведь не водит дружбу с мисс Вудс.
Адам помотал головой.
– Не всех интересуют чужие проблемы, Макс. Особенно, – подчеркнул он, – это касается Ровены. Ей важны только собственная жизнь и жизни членов её семьи.
– Тогда чего она добивалась от Тёрнера? – не отступал я.
– На мой взгляд, есть существенная причина для такого её поведения.
– Конкуренция! – дошло до меня. – Макэвой столько лет был единственным практикующим врачом в деревне, а теперь Ровена боится, что Тёрнер со всеми этими новейшими препаратами и методиками вытеснит её мужа!
– Ты считаешь, она настолько не уверена в своём муже как во враче? Кто тебе вбил подобное в голову?
– Должно быть, Мэгги.
– Вот видишь, как ты податлив. Опять за тебя думают, Макс.
– Ничего подобного, – возразил я. – И я считаю доктора Макэвоя хорошим парнем. Мрачноват, правда, но головы никогда не терял. Разве что когда женился. Уверен, тому виной – приворот.
Адам усмехнулся.
– А ещё Мэгги сказала, что у Макэвоя руки трясутся, но ты хоть раз замечал за ним подобное?
– Ни разу, – признался я.
Мы уже почти дошли до нужной двери, когда я остановился как вкопанный.
– Значит, Ровена узнавала про препараты для кого-то из семьи?
Адам прошёл под козырек и постучал.
– Это хорошая мысль, Макс. Но попытайся развить её.
Я не успел ничего развить, потому что дверь перед нами открылась, и нас встретил Джон Макэвой. Я тут же взглянул на его руки – они не тряслись. Врушка эта Мэгги!
– Мистер Макэвой, позвольте выразить вам соболезнования, – сказал Адам, протягивая руку.
Хозяин дома уныло пожал протянутую руку и сказал тихим голосом:
– Спасибо, Адам. Не стойте под дождём, парни, входите!
Нас пригласили отогреться и провели в гостиную, где находились капитан Макэвой и Ровена. Мы припёрлись в разгар вечернего чая, поэтому Келли было велено принести ещё две кружки.
– Положить это в прихожей? – спросила Келли, глядя на ящик.
– Спасибо, не надо, – ответил Адам и пристроил источник навозного смрада в ногах, когда мы сели на диван.
Хью Макэвой подался вперёд, рассматривая таинственный сундук.
– Расселу нужно памятник ставить. Даже в такую погоду ящики разносит!
Адам улыбнулся.
– Посылка от моей тётки из Бергена, – зачем-то соврал он.
– Не видно сургучных печатей.
– В такую погоду своего носа не видно, – туманно отшутился Адам, и это прозвучало, как не лезь не в своё дело.
– И правда, – чуть улыбнулся капитан Макэвой и глянул в окно. – Скоро смоет весь наш остров.
– Хорошо бы, – всё так же уныло произнёс Джон Макэвой.
Келли принесла поднос с нашими кружками, а затем разлила чай, случайно попав струёй из чайника на журнальный столик.
– Ах, простите, миссис Макэвой! Я очень сожалею!
– Ничего, – сказала Ровена. – Я схожу за тряпкой.
Она встала и прошла на кухню. Келли боролась с чайником, у которого крышка срывалась и падала.
Пока мы наблюдали эту сцену, Адам наклонился к моему уху и быстро сказал:
– Заговори их и не дай им выйти на кухню.
– Что? – вырвалось у меня, когда Адам уже взял свой деревянный сундук и встал.
– Тётка из Бергена прислала по моей просьбе прекрасные травы на случай, если малыш Билли вновь захворает, – объяснил он присутствующим. – Не хочу утомлять этим вас, мистер Макэвой, лучше схожу на кухню и расскажу об этом подробнее вашей жене.
– Конечно, – отстранённо кивнул Джон Макэвой.
Адам поспешил на кухню, а Келли, вытерев лужу салфетками, что были приготовлены для гостей, взяла поднос и скрылась в коридоре.
Молчание нарушил Хью Макэвой.
– Как дела с крышей? – спросил он.
– В процессе. С такой погодой крыши не поменяешь, – сказал я.
– И то правда. Впереди сентябрь. Будет только хуже.
Я пригубил горячий чай и прочистил горло.
– Говорят, отыскалась лодка с крестами? – сказал капитан Макэвой.
Кивнув, я обрадовался, словно мне сдали туза из колоды. Теперь я мог сам завести тему о героине.
– Парень оказался неместный. Торговал рыбацкими снастями вперемешку с наркотиками, – сказал я, следя за реакцией мужчин.
Капитан Макэвой удивился, а Джон Макэвой продолжал сидеть, понуро склонив голову и никак не реагируя.
– Значит, наркотики? Ясно. Похоже, через него Джозеф и приобретал себе отраву? – сказал Хью Макэвой.
– Верно.
– Я раньше нет-нет да замечал эту лодку.
