вглядываясь, а когда узнал в поспешающем Стэнли, повернулся к Джуди. Казалось, она не ожидала увидеть его, как и я.
Ярдах в двадцати от нас Стэнли начал кричать:
– Он застрелился! Застрелился! Вы слышите?
Я двинул навстречу.
– Кто застрелился? Кто, чёрт побери, застрелился, Стэнли?
– Пойдёмте со мной! Пойдёмте! Быстрее! – хрипел, задыхаясь от непривычного бега, Стэнли.
Мы кинулись за ним, не мешкая ни секунды, и нам предстояло пробежать почти полмили перед тем, как мы увидели бездыханное тело, лежавшее у кромки озера. Я сбавил скорость и подошёл к телу. Сердце моё сжалось от ужаса, потому что я сразу же увидел печать смерти на лбу Дугласа, растёкшуюся алыми струйками. Из правой руки Дугласа при падении, видимо, выпал пистолет, теперь лежавший рядом, а другой рукой Дуглас сжимал зубчатый гарпун около трёх с половиной футов длиной. Я мигом признал украденный с места убийства Кампиона гарпун, и теперь не понимал ещё больше.
Джуди закрыла лицо от ужаса, оставаясь на расстоянии от места трагедии.
– Как это произошло? – спросил я.
– Он сам застрелился! – завопил Стэнли. – Я гулял здесь, у озера, и вдруг увидел Дугласа. С гарпуном в руках…
– Что он здесь делал?
– Не знаю я! Сказал же, я просто околачивался рядом и заметил его. Так получилось, что он увидел меня, лишь когда я подошёл. Он стал что-то кричать, а мне не хотелось его слушать.
– Что он кричал?
– Бредни! Дурь всякую, как всегда!
– Постарайся вспомнить!
– Господи, – нервничал Стэнли. – Я же говорю, орал свои бредни про дьявола, которого он изгнал, и про гарпун ещё что-то. Я не помню! Но он сам взял и застрелился! Я клянусь! Как только я попытался подойти ближе, он достал пистолет из кармана и выстрелил себе в голову. Я опомниться не успел, закричал! И тогда побежал и увидел вас.
– Нужно немедленно вызвать полицию, – сказал я.
– Полицию? – испуганно задрожал Стэнли.
– Разумеется, дурья башка! И кто-то должен остаться здесь, и этим кем-то буду я. А вы бегите с Джуди и зовите полицию!
Стэнли и Джуди устремились к деревне, а я оставался с Дугласом у небольшого озера с прозрачной водой, приводя в порядок мысли. Я присел, чтобы умыть лицо, и верил, что это поможет моему серому веществу оправиться от шока, хотя кое-что разумное уже предпринял: я не мог оставить здесь никого, кроме себя, потому что не мог позволить гарпуну исчезнуть во второй раз.
Пока я сидел и ждал помощи, начало моросить, а затем откровенно лить мне за шиворот. Я надел свитер, пытался согреться, как мог, сцепляя руки и пританцовывая. Меня уже начало лихорадить, когда из-за холмов показались Джуди со Стэнли, дед, инспектор, Хью Макэвой и четыре полисмена с носилками. К тому времени в голове моей крутилась одна-единственная мысль: знал ли Адам о том, что собирался сделать Дуглас с пистолетом?
Глава 21
Дом Макэвоев
Было уже темно, а я всё ещё бродил по пристани с желанием увидеть поскорее моего спесивого друга. Продолжало лить, но я, вооружившись зонтиком, не отступал, потому что первым хотел задать ему кучу вопросов.
Я смею звать моего друга спесивым по двум причинам: этот гордец не счёл нужным оставить мне хотя бы записку с сообщением, куда и зачем решил сбежать в одиночку, пока я спал, и второе – что по приезде он всё равно не сочтёт нужным мне что-либо объяснять.
Все главные потрясения в моей жизни так или иначе связаны с Адамом, и самым сильным я бы назвал момент, когда нам сообщили о взрыве Телевага. Родная деревня Адама была сожжена дотла, местных мужчин отправили в концлагеря, а женщины подверглись пыткам и насилию. Так эсэсовцы мстили группе Сопротивления, забаррикадировавшейся в Телеваге, за то, что те пристрелили начальника бергенского гестапо.
Это произошло тридцатого апреля, в день рождения Адама. Ему исполнялось двенадцать, но печалило нас больше всего не это. Вместе с уничтожением дома, в котором родился Адам, угасли последние надежды на поиски малейших нитей, которые привели бы нас к родителям Адама (или хотя бы к их последним пристанищам). Эту связь между исчезновением деревни и следами Эйрика и Роуз Бекстор мы ощущали на подсознании.
Когда огни домов вдоль берега размыло вконец, судно с несколькими пассажирами всё же причалило, и по трапу сошёл Адам, неся в руках большой деревянный ящик.
– В ящике то, что ты искал? – спросил я, накрывая его зонтиком.
– Как ты узнал?
– Вычислил дедуктивным методом.
Мы паясничали, пока не сели в машину. Я увидел, что мой друг был весьма доволен. С его лохм капала вода, отражавшая свет фонарей причала, чёлка закрывала глаза, а на лице искрилась победоносная улыбка.
Когда мы тронулись, я рассказал о Дугласе, и улыбка Адама сменилась озадаченностью.
– Ты знал, что так случится? – спросил я.
– Не говори ерунды. Откуда я мог знать?
Этот вопрос я оставил без ответа. Не признаваться же спесивцу, что я подозреваю в нём провидческие способности, иначе не понять, каким образом Адам докапывается до истины.
– Ты веришь тому, что сказал Стэнли?
Адам достал из кармана очки и протёр их полотенцем, взятым из бардачка. Надев очки, сказал:
– И да и нет. Стэнли мог напугать Дугласа, сказать что-то ему, но рассказать об этом полиции или тебе, к примеру, у него кишка тонка.
– Не понимаю.
– Если Стэнли увидел Дугласа с гарпуном, он мог ему сказать по дури, что тот замочил его отца. Тогда бы Дуглас испугался, занервничал и застрелился.
Я покачал головой и сказал:
– А я не верю, что Дуглас сам застрелился. Уверен, Стэнли врёт.
Адам промолчал.
Я свистнул, демонстративно водя рукой перед носом.
– Между прочим, от тебя несёт дерьмом. Что у тебя в ящике? Навозная куча?
– Да, – сказал Адам на полном серьёзе.
– В таком случае ты зря потратил на это целый день! – засмеялся я. – У нас этого добра хватает!
– Да, но это же – в подарок.
– Заморское дерьмо! Подумать только. И кому же достанется?
– Тому, кого хочу верным способом расположить к беседе.
– Кого?
Мне очень хотелось стукнуть Адама по башке за его загадки, но я не мог оторваться от руля.
Друг, видно, почувствовал мой настрой и чуть рассеял туман:
– В прошлый раз мы не очень хорошо расстались с Ровеной…
– А, так это для неё! Тогда правильно, – одобрительно кивнул я. – Как она с нами, так и мы с ней. Отплатим её же монетой.
– Уверен, наш сюрприз ей придётся по душе.
– Оставим ящик у входа,
