Оказавшись на кухне и выключив горелку под злополучнымсупом, мамочка собралась с силами и решила бороться за своего единственногосына. В конце концов, здесь, на собственной кухне, ей и стены помогают, —и она окинула удовлетворенным взглядом стены, увешанные тяжелыми сковородами,ножами и топориками для разделки мяса. Повернувшись к потенциальной невестке,она уперла руки в бока и злобно проговорила:
— Как я поняла, ребенка ты не ждешь, да это сейчас и неповод для женитьбы. Про любовь мне лучше не заливай. Тогда почему, интересно,мой сын должен на тебе жениться?
— Потому что у него нет другого выхода, —усмехнулась безжалостная Люся, — то есть, конечно, есть — тюрьма… он хотелограбить банковскую ячейку, и, если бы я не отказалась возбуждать иск, сегодняваш сын уже ночевал бы в следственном изоляторе!
— Это правда? — Мамочка перевела взгляд наВасилия.
Тот опустил глаза и вздохнул, как верблюд, который прошелтысячу километров, добрался до оазиса и узнал, что воду отключили на месяц.
— Значит, правда, — угрюмо протянуламамочка, — говорила я тебе — ничего не предпринимай, не посоветовавшись сомной! Я — твоя мать, и я не посоветовала бы тебе плохого…
— Мамочка! — тоскливо проговорил Вася. — Чтосейчас-то об этом говорить? Поздно, ничего не поделаешь!
— Никогда не бывает поздно, — решительно возразиламамочка и снова посмотрела на топорик для рубки мяса, — вы никому неговорили, что идете сюда?
— Эй! — Люся попятилась. — Вы что этозадумали? Ну-ка сядьте на место, старая уголовница! В зону захотела?
— Глупости! — Мамочка шагнула вперед. — Впределах допустимой самообороны… в конце концов, я имею право защитить своюсемью от наглой шантажистки? — И она протянула руку к топорику.
И в это время в квартиру позвонили.
Мамочка застыла на месте, так и не дотянувшись до холодногооружия. Вася тоже замер, выражая лицом и фигурой крайнюю степень испуга. ТолькоЛюся почувствовала вполне понятное облегчение, но она тоже застыла,прислушиваясь. Таким образом, все участники сцены застыли на своих местах,напоминая скульптурную группу, украшающую фонтан или площадь перед домомкультуры в районном центре.
Требовательный звонок повторился, и вслед за ним раздалсясуровый решительный голос:
— Откройте, милиция!
— Что же ты, зараза! — зашептал, косясь на дверь,Василий. — Ведь ты обещала, что меня не будут арестовывать? Что меня непосадят? Ведь ты же отозвала иск! Или ты меня обманула?
— Никто тебя не обманывал, — громким свистящимшепотом ответила Люся, — я отозвала иск, и если ты не нарушишь своегообещания… если ты женишься на мне и будешь хорошим, послушным мужем… и если,между прочим, не будешь меня называть такими словами, как зараза, то тебе непридется сидеть в тюрьме!
— Да? А что же тогда нужно здесь милиции?
Словно в ответ на его слова, раздался еще один звонок, исуровый голос из-за двери повторил:
— Откройте, милиция! Нам нужна Зайкина НинаАрнольдовна!
Мамочка тихо ахнула и быстро убрала за спину руку, котораятолько что тянулась к разделочному топорику.
— Что делать? — испуганно прошептала она. —Что делать, что делать?
— Ну вот, — насмешливо проговорила Люся, —начались главные русские вопросы — что делать и кто виноват!
— Люся, как ты можешь! — с пафосом воскликнулВасилий. — Ведь это моя мать!
Девушка выразительно покосилась на топорик и шагнула кстенному шкафу:
— Прятаться! Немедленно в шкаф!
— В шкаф? — ужаснулась мамочка. — Я не полезув шкаф! Я не могу! Там душно и… и унизительно!
— Не полезете в шкаф — полезете на нары! —отрезала безжалостная Люся. — Там еще унизительнее!
— Мама, она права, — неожиданно поддержал будущуюжену Василий, — надо прятаться!
Мамочка еще какое-то мгновение колебалась, но в дверьзаколотили, и она, испуганно оглянувшись, юркнула в шкаф. Люся аккуратнозавесила будущую свекровь старой занавеской, придирчиво оглядела и поставиласверху коробку из-под электрического чайника. После этого она закрыла шкаф, иВася пошел открывать дверь.
На пороге стояли двое: мужчина лет тридцати пяти, вмилицейской форме, с пышными рыжими усами, и веснушчатая девушка в круглыхметаллических очках, напоминающих о герое популярного детского сериала ГарриПоттере.
— Капитан Несгибайло, — представилсямужчина. — Что же это вы представителям власти не открываете?
— Мы… мы были неодеты, — Василий покосился наЛюсю, которая усиленно делала вид, что все происходящее нисколько ее некасается.
— Лейтенант Тузикова, — назвала себядевушка. — Вы позволите войти или так и будете держать нас на лестнице?
— Про… проходите, — Василий посторонился.
Он удивленно смотрел на Тузикову. Ее лицо казалось емуудивительно знакомым. Если сделать ее немножко потолще, сменить цвет волос,убрать веснушки и очки, а взамен обвешать бриллиантами… Василий встряхнулголовой, отгоняя видение. Что за чушь иногда померещится!
Представители власти прошли в комнату, и капитан Несгибайло,заглянув в какие-то записи, осведомился:
— Зайкина Нина Арнольдовна здесь проживает?
— Это мо… моя мать… — испуганно проблеялВасилий, — а почему вы, собственно, интересуетесь?
— Вопросы здесь задаем мы! — сурово отчеканилалейтенант Тузикова.
Старший товарищ одобрительно взглянул на нее и проговорил:
— Вообще-то вопросы действительно задаем мы, но вам,как сыну, я могу сказать, что мы разыскиваем Нину Арнольдовну по подозрению вдвух убийствах и еще двух покушениях на убийство…
— Не может быть! — Вася схватился засердце. — Ведь ей почти семьдесят лет!
Со стороны кухни донесся неясный звук, как будто там что-тоупало.
— У вас кошка? — осведомился капитан.
— Нет… — Василий для верности помотал головой, —мы… мыши…
— Надо кошку завести, — посоветовалмилиционер, — очень полезное и неприхотливое животное.
Он порылся в своем портфеле и достал еще какой-то листок.
— Вот, — прочел он, — Замухрыцкий АнтонАнтонович, сотрудник частного сыскного агентства… и еще Портвеянов АльбертНиколаевич, тоже частный детектив.
— Что это за люди? — испуганно спросил Вася.
— Жертвы, — охотно пояснил капитан, —предположительно Нины Арнольдовны жертвы. Конечно, до решения суда я не могупрямо ее обвинять, но факты — упорная вещь… между прочим, вы заметили — как-тоу нее все жертвы однотипные. Все — частные детективы. Может, это у нее такаямания?
