ужаса, на которые способна лишь мать.
– Не плачь, мамочка, – сказала Робин. – Я больше не буду так говорить.
И несколько лет держала обещание. Но когда ей исполнилось четырнадцать, она снова подняла эту тему.
– Слушай, мам, я правда не хочу тебя расстраивать, – начала она. – Но нам с тобой надо обсудить кое-что важное. Пожалуйста, просто выслушай. Будет трудно, но ты постарайся дослушать до конца, и я обещаю, что больше никогда об этом не заикнусь.
То, что дальше сказала Робин, напугало Джинну до дрожи, но ради дочери она выдержала все. Тогда она и не догадывалась, что всего через несколько лет будет благословлять судьбу за то, что этот разговор с дочерью состоялся.
Джинна поняла, что у Робин есть чувство, вернее предчувствие, что она умрет молодой, и это ее не пугает. Она примирилась с этой мыслью и не боялась смерти. Ей лишь хотелось оставить в этом мире, прежде чем она его покинет, свой след. Она надеялась, что ее будут вспоминать, желательно с улыбкой на лице. Остальное ее не заботило.
Она просила Джинну строго-настрого запретить близким приходить на ее похороны в черном – она хотела, чтобы там было много ярких красок и воздушных шаров. Чтобы играла веселая музыка и люди пели о том, что было ей дорого при жизни. Чтобы ее друзья рассказывали смешные истории и пускали мыльные пузыри. Чтобы никто не плакал.
Робин обняла и поцеловала мать, поблагодарив за то, что та ее выслушала. Теперь, пять лет спустя, Джинна стояла рядом с братом и его детьми, сознавая, что ее любимых дочерей больше нет. Они уже трое суток числились пропавшими без вести, но Джинна все никак не могла примириться с мыслью о том, что они уже никогда не вернутся. Ей казалось, что тот разговор с Робин был чуть ли не вчера. Она слишком явственно помнила, как дочь обнимала ее и с каким облегчением посмотрела на нее, убедившись, что мать ее поняла.
Тинк и Кэти старались не плакать, но, стоило Джинне заговорить о похоронах, обе разревелись. Джинна сгребла племянниц в охапку, и все три дали волю слезам. Немного успокоившись, она попрощалась с Кэй и Джином. Напоследок она повернулась к Тому и крепко его обняла.
Она одарила всех слабой, но храброй улыбкой, и Джин проводил ее до дверей. Пять минут спустя семейство уже сидело в синем фургоне. На прощанье все помахали бабушке Полли и дедушке Арту, которые, держась за руки, стояли на крыльце опустевшего дома. Джин посигналил патрульной машине; полицейские завели двигатель и покатили перед фургоном, намеренные выполнить свое задание и обеспечить безопасный проезд покидавшей Сент-Луис семьи Камминс через Новый мост Чейн-оф-Рокс.
Младшее поколение расположилось в задней части фургона – Тинк и Кэти сидели рядом в одноместных креслах, а Том занял длинное заднее сиденье. Шторы на окнах были отдернуты, пропуская в салон яркие лучи утреннего солнца. Через пятнадцать минут они уже ехали по Новому мосту Чейн-оф-Рокс, мимо гигантского старого стального монстра, даже при свете дня казавшегося темным и зловещим.
Тинк прислонилась к стеклу, запотевшему от ее дыхания.
Один из друзей Грея, Роберт Тронкалли, работал ночным грузчиком в местном «Уолмарте» и, пока вся округа мирно спала, усердно разгружал фуры. Он привык вставать поздно, так что открывать дверь, в которую кто-то позвонил около половины одиннадцатого утра понедельника, поплелся, недовольно зевая.
Детектив Уолш назвал Тронкалли себя и своего напарника, Стюарта, и сообщил, что Марлин Грей арестован по подозрению в убийстве. Они должны произвести в доме обыск на предмет наличия улик. Мгновенно проснувшийся Тронкалли без лишних вопросов дал согласие на обыск. Голова у него шла кругом; ему не верилось, что Марлин Грей и впрямь совершил те убийства, которыми так беззаботно и вроде бы в шутку хвастался у него на вечеринке пару дней назад. Тронкалли буквально остолбенел.
Детектив Стюарт раскрыл блокнот и начал задавать Тронкалли вопросы о его взаимоотношениях с подозреваемым; Уолш тем временем приступил к поискам зеленых швейцарских часов, которые Грей спрятал в кресле. Тронкалли в немом изумлении наблюдал, как Уолш стаскивает и перетряхивает подушки мягкой мебели в гостиной. Встав на колени, детектив по локти запустил руки в нутро дивана, но ничего не нашел. Покончив с диваном, он аккуратно вернул на место подушки и перешел к другим предметам мебели, приподнимая и осматривая каждый.
Тронкалли честно пытался сосредоточиться на вопросах, которые задавал ему Стюарт, но его отвлекал двигавший мебель Уолш. Обыск ничего не дал, и детективы покинули дом так же быстро и неожиданно, как пришли. Плюхнувшись в свое любимое кресло, Тронкалли рассеянно вертел в руках оставленную детективами визитку – те просили позвонить, если он обнаружит дома что-то необычное. Несколько минут он сидел в тишине, обводя взглядом комнату, словно прикидывал, где могут скрываться улики. На другом конце гостиной, где-то в глубине кресла, по-прежнему лежали зеленые швейцарские часы Тома Камминса, которые Уолш едва не задел при обыске рукой.
Когда домой вернулась его жена, Кендра, Тронкалли рассказал ей о визите детективов. Он все еще не отошел от шока. Кендру новость об аресте Грея потрясла не меньше его.
– А здесь-то они что забыли? – спросила она. – Что им от нас нужно?
– Искали какие-то улики, – объяснил Тронкалли. – Вроде бы Марлин в ту ночь на мосту забрал у того паренька, Камминса, часы. Если они их найдут, приобщат к делу в качестве вещественного доказательства. Понятия не имею, с чего они вдруг решили, что эти часы здесь. В голове не укладывается…
Кендра встала из-за стола и поцеловала мужа в щеку. Она тоже не понимала, что происходит, но позволить себе сидеть и раздумывать об этом не могла – ее ждало много дел. Она начала разбирать принесенные из магазина пакеты. Тронкалли по-прежнему сидел за кухонным столом, тупо глядя на оставленную детективами визитку.
Кендра рассортировала продукты и собралась заняться другими домашними делами. Тронкалли уже вышел с кухни и задумчиво расхаживал по лужайке перед домом. Кендра, все еще пытаясь переварить услышанное от мужа, вытащила на середину гостиной пылесос. Рассеянно кусая губу, она потянулась к розетке за спинкой кресла. Пылесос загудел, заглушая бродившие у нее в голове неприятные мысли. Она навалилась на тяжелое кресло, чтобы сдвинуть его в сторону и пропылесосить под ним, когда ее взгляд упал на какой-то предмет, выглядывавший из-под мягкого сиденья.
Она выключила пылесос и повернулась к креслу. Запустила руку под сиденье и вытащила странный предмет, который выпал у нее из рук и приземлился на ковре. Несколько секунд Кендра стояла, неприязненно глядя на лежащие у ее
