– Ваша честь! Ваша честь! – закричал Гамильтон Бергер,вскакивая на ноги и неистово жестикулируя руками. – Это немыслимо! Это всеголишь пустозвонство, канитель и старая тактика запудривания мозгов, которую ужеприменял адвокат защиты во множестве других процессов. Эта версия целикомвысосана из пальца, ее не подкрепляют никакие доказательства!
– Если вы так уверены в этом, то пусть свидетель подниметштанину и продемонстрирует нам свое колено, – возразил Мейсон. – Пусть судвзглянет, что у него случилось.
– Смотрите, если угодно, – спокойно ответил Бартон Дженнингсиз свидетельской ложи.
Он задрал штанину на вытянутой ноге. Судья Кент склонилсявперед.
– На этой ноге нет следов пулевого ранения или вообщекакого-либо ранения, мистер Мейсон. Колено распухло, но раны там нет.
Гамильтон Бергер откинул голову назад и расхохотался. Вследза ним засмеялись зрители.
– Тихо! Тихо! – закричал разозленный судья. – Прекратитесмех, иначе я попрошу зрителей удалиться из зала!
Затем судья Кент повернулся к Перри Мейсону, который былспокоен и невозмутим, словно ничего не произошло.
– У вас все, мистер Мейсон? – поинтересовался он.
– Нет, ваша честь, – ответил адвокат.
Мейсон повернулся к свидетелю:
– Если не ошибаюсь, вы держите очень крупную собаку –датского дога, не так ли?
– Да, сэр.
– Этот пес находился у вас дома вечером семнадцатого?
– Да.
– Как его зовут?
– Ровер.
– Он был у вас дома утром восемнадцатого?
– Нет, сэр.
– Что с ним произошло?
Бартон Дженнингс неуютно заерзал на стуле.
– У меня очень любопытные соседи. Я хотел, чтобы все вокруге считали, что я, как и планировалось, отвез Роберта вместе с Ровером кместу сбора детей, уходящих в поход. Соседи знали, что мальчики уходят впутешествие с собаками. Поскольку на самом деле я отвез ребенка к другу, то мнепришлось решать и вопрос с собакой.
– Каким образом?
– По-моему, дело зашло слишком далеко, – заявил ГамильтонБергер. – Я задавал свидетелю вполне определенные вопросы. Адвокат защитыпетлял и отклонялся в стороны во время перекрестного допроса, большинствоподнятых им моментов не имеют никакого отношения к делу. Несомненно, то, чтосделал свидетель с собакой, не должно рассматриваться на этом судебномпроцессе. Перекрестный допрос ведется с нарушением всех правил. Я допустилпоказания, касающиеся таинственного выстрела, прозвучавшего ночью, посколькуподозревал, что адвокат защиты станет утверждать, что пуля засела в ногесвидетеля. Я хотел, чтобы адвокат сам убедился в своей ошибке. К тому же, вашачесть, свидетель имеет право давать показания только о том, что он совершал сами лично видел. Я считаю, что то, что он сделал с собакой, несущественно,недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу.
– Протест принимается, – постановил судья Кент.
– Вы заметили лужу крови на краю тротуара утромвосемнадцатого числа? – обратился Мейсон к свидетелю.
– Я уже говорил, что нет.
– Взгляните, пожалуйста, вот на эту утреннюю газету. На нейостались хорошо заметные пятна.
– Да, сэр.
– Я заявляю суду и представителям окружной прокуратуры, чтонамерен доказать, что это смесь воды и крови. Используя преципитин, можнодоказать, что это кровь собаки. Теперь я обращаюсь к вам, мистер Дженнингс, испрашиваю: разве не является фактом то, что Роберт на самом деле выстрелил изпистолета поздно вечером семнадцатого или ранним утром восемнадцатого числатекущего месяца, причем пуля попала в собаку? Ровер потерял много крови. Выподогнали машину к краю тротуара, отнесли туда истекающего кровью Ровера,завернули его в одеяло, чтобы не испачкать сиденья, и быстро отвезли его кветеринару, не так ли?
Дженнингс снова заерзал на стуле.
– Я не стану отвечать на этот вопрос.
– У меня прежнее возражение, – вставил Гамильтон Бергер. –Адвокат защиты клонит к своей старой версии, по-иному задавая вопросы. Суд ужевынес решение по данному аспекту.
– Суд изменит свое решение, – объявил судья Кент. – Теперьвопрос сформулирован таким образом, что высвечивает определенную ситуацию,которую необходимо расследовать и которая может иметь отношение к сути дела.Свидетель, отвечайте на поставленный вопрос.
При взгляде на Дженнингса сразу становилось понятно, что ончувствует себя страшно неуютно.
– Я обнаружил, что мой пес ранен, и отвез его к ветеринару.
– Какому ветеринару?
– Не думаю, что я должен отвечать на этот вопрос.
– Какому ветеринару? – повторил Мейсон.
– К доктору Кранфилду, – угрюмо сообщил Дженнингс.
– Когда вы отвезли пса к нему?
– Примерно в час ночи.
– Теперь давайте предположим, что Роберт проснулся срединочи, испугался, думая, что кто-то хочет на него напасть, достал пистолетиз-под подушки, а этот пистолет, по какой-то причине, оказался заряженным.Мальчик вскинул пистолет и нажал на спусковой крючок. При этом он с большойвероятностью мог попасть в собаку, в Ровера, не так ли?
– Не исключено. Я об этом ничего не знаю. Я обнаружил, чтоРовер истекает кровью. Он был ранен. Я не знаю, попал ли он под машину или сним случилось что-то другое. Я просто отвез его к ветеринару.
– Ветеринар осмотрел собаку?
– Да, сэр.
– Ветеринар сказал вам, что случилось с собакой?
– Я не мог ждать там, пока он выяснит, в чем дело. Я оставилсобаку, попросил ветеринара сделать для нее все, что нужно, а затем вернулсядомой.
– С тех пор вы видели собаку?
Дженнингс колебался некоторое время, потом ответил:
– Да, собака поправляется.
– От пулевого ранения?
– Я не спрашивал.
– А вам ничего не говорили?
– Я сказал ветеринару, что меня не интересуют детали, ятолько хочу, чтобы собака поправилась.
– Сделав рентгеновский снимок, можно определить, находитсяли пуля в теле собаки, – обратился Мейсон к судье. – Если пуля выпущена из тогоже пистолета, из которого убили Мервина Селкирка, то у этих двух пуль окажутсяодни и те же характеристики. Следовательно, можно доказать, что пуля,послужившая причиной смерти Мервина Селкирка, вылетела из данного пистолета, несмотряна то, что ствол оружия испорчен и невозможно использовать для сравнения пули,выпущенные во время эксперимента.
